Далеко за полдень я стояла в центре очередного кабинета, еле держась на ногах. Сурового вида тип, которого звали мистер Хартер Уолл, только взглянул на меня из-под бровей и поднялся с кресла, направляясь куда-то в угол кабинета. Через минуту я с удивлением и каким-то отупением приняла из его рук чашку кофе и небольшую квадратную шоколадку. 

— Ешьте и пейте, — скомандовал он. 

Видимо, выглядела я совсем удручающе, потому что, пока я не выполнила его приказ, говорить он не стал:

— Дела у вас не так уж и плохи, — начал он, пока я сделала первый глоток. — Ребенка вам вернут. Я лично займусь этим... 

Из моих глаз брызнули слезы. 

— …Шоколад, — сурово напомнил мистер Уолл. 

Я глупо закивала и, разорвав упаковку, запихнула кусочек в рот. Он подождал, пока я запью его достаточным количеством горячего напитка… видимо, чтобы не поперхнулась в следующую минуту. 

— Через две недели максимум ребенок будет у вас.

Чашка выпала из моих рук, но я этого даже не заметила:

— Две недели? — просипела на вдохе. 

— Это максимум, — надавил Уолл. 

Я икнула, прикрывая дрожавшие губы руками. Две недели не видеть своего малыша?!

— Вы не понимаете! Он же без меня будет плакать! — я подскочила на стуле, опрокидывая какую-то подставку на столе. — Как ему объяснить?! Он же решит, что я его бросила! Он же… 

Я уже кричала в голос, заламывая руки от бессилия и паники.

— Мисс Кин, — хладнокровно цедил мистер Уолл. — Я буду делать все возможное. А вы, — неожиданно рявкнул он так, что я выпрямилась, — должны найти работу за это время. Все равно какую! Не найдете за пару дней — позвоните мне, помогу. 

10. 8

Он опустил глаза на смарт, чтобы отправить на мой визитку, а я застыла, тяжело дыша. Готова была упасть ему на шею, но смысла это не имело. Он первый за день, кто реально решил мне помочь и собирался сделать все возможное. Но две недели — запредельный срок. 

— Я обещала ему, что устрою сегодня праздничный ужин, — прошептала я. — А он еще ничего не знает… Что мне делать?

Уолл сурово посмотрел на меня:

— Ехать к этой твари Сандерсу и подписывать документы, — выплюнул он. — Это пока все. И быть на связи, я буду держать вас в курсе. 

Как мне пережить этот вечер — я не знала. Было пять часов, солнце катилось к закату, а в душе уже стояла непроглядная тьма. Я добрела в каком-то тумане до ближайшей горизонтальной плоскости и упала на нее, чувствуя, что еще чуть-чуть — и меня будет не собрать. Какой-то сквер рядом с департаментом по делам несовершеннолетних, со всех сторон — проезжая часть, а до меня звуки будто и не долетали. В ушах звенело, в груди давило от отчаянья — как я посмотрю в глаза ребенку и скажу, что сегодня не смогу забрать его домой? Как ему объяснить, что маме его не отдадут? Да эти минуты разорвут его маленький мир навсегда, сотрут уверенность в безопасности, искорежат душу! Какие к чертям две недели?! Кто дал право этому Сандерсу лишать меня моего мальчика?!  

Погружаясь все больше в отчаянье, я пялилась на смарт, бездумно елозя пальцем по экрану, пока случайно не активировала папку входящих…

«Еще раз бросишь трубку — приеду лично. Так ты поняла?»

Я моргнула, сглатывая вязкую слюну. Что он говорил перед тем, как отправить это сообщение? 

— «Звони в любое время, если что-то случится»… — зашевелила я губами и тут же надавила на вызов. 

Прошло всего полтора гудка, и в трубке раздался его голос:

— Рошель?

Холодный, равнодушный. Но мне было плевать:

— Помоги… — выдавила я и разрыдалась. 

Но даже воздух втянуть не успела, как Кайл коротко приказал: