Спустя вечность, Поля вышла из дамской комнаты. На ее лице сияла широкая улыбка. Изящный макияж был идеальным. Как и прическа, волосок к волоску. И только взгляд выдавал ее эмоции.

***

— Не дури, Славка.

— Все под контролем.

— Я вижу.

—Заткнись, Белый.

Такой диалог повторялся вот уже три часа. Барновский обосновался за баром в компании Федора. Несколько раз к важному гостю подходил отец именинницы. Славик еще был в форме, чтобы вести беседы с Владом. Но о важных вещах никто не заводил разговора, потому Барновский мог с чистой совестью пить дальше.

Алкоголь вливался в Славу за милую душу, как вода. А взгляд то и дело выискивал девичью фигурку. Полина перетанцевала, кажется, с каждым мужиком. Каждому поулыбалась. Каждого обняла.

А от него нос воротила. Вот так!

Но он упертый. И не таких ломали.

— Славик, гляжу, жизнь на казенных харчах тебя измотала, — Барновский уже не пытался закусывать. Видел, как Федя начал хмуриться все больше, и охраны за спиной Славы прибавилось. То ли, чтобы его самого охранять, то ли гостей от него. Слава даже усмехнулся. Белый, сука, знает его, как облупленного.

— А то, Глеб Алексеевич! Это вам не картины маслом писать, — усмехнулся Слава и повернулся к собеседнику.

Глеба Широкова он знал, благодаря дружбе с Владом. Несколько раз пересекались. Слава по своим каналам помогал, по просьбе, конечно же, Архипова. Да и сам Глеб оказывал некоторые услуги Барновскому. Да что уж, можно сказать, что жирная должность перепала Славе, в том числе, благодаря вот таким знакомствам.

— Надолго в наши края? — хмыкнул Широков, а Слава неопределенно пожал плечом.

Еще час назад ответ был однозначным. Утром Барновского со всей свитой уже не должно было быть в городе. А теперь Слава сильно психанул.

А как не психовать, если девчонка уже третий танец пляшет с каким-то уродцем. Пацан был крепким, спортивным. Но на фоне всех гостей выделялся отнюдь не фигурой, а шрамами. И больше всего Славику не нравилось, как близко к этому хмырю прижимается Лина. Слишком близко. Оставалось только трахнуться прилюдно, ближе явно некуда.

— Я почему интересуюсь, Слав, — продолжил Глеб Алексеевич, — у сына свадьба через неделю. Будем рады видеть и тебя.

Барновский прищурился. Да, пацан на Глеба явно похож. И если бы не шрамы, сходство поразительное. Выходит, сынок Широкова женится? И на ком, млять?

— Твой старший? — уточнил Барновский.

— Ага, —кивнул Глеб, — дочка замужем за Тимофеем, теперь и сын женится. Вернее, как: девочку он еще в том году в дом привел. И живут уже вместе. А обвенчаться только сейчас решили. Словом, теперь мы с Владом семьями породнились.

Слава кивнул, а в голову врезалась колючая мысль.

Выходит, Поля сбежала в отпуск от сынка Глеба. Покуралесила немного со Славой, и вернулась. А теперь замуж выходит. За Широкова.

— Совет да любовь, — хмыкнул Барновский и отвернулся.

Кому он швырнул эту фразу сейчас? Полине? Ее женишку Широкову? Глебу? Срать!

Очередная порция алкоголя слегка затуманила разум. В жопу все. К чертям!

Он сейчас просто встанет и уедет. И хрен с ним, с запахом девчонки, с ее улыбкой, со вкусом ее поцелуя на губах. Слава уже столько алкоголя выпил, что любой вкус стерся, исчез.

Любой, но не тот, что все еще ощущал Слава во рту и под языком.

Выходит, не такая уж Поля и безгрешная, если женишку своему изменяла.

От этой мысли настроение Славы поползло вверх. И совесть благополучно уснула, перестала грызть изнутри.

Да, Поленька. Год назад ты прыгнула ко мне в койку, и сегодня прыгнешь. Уж Слава умел надавить на чувствительные точки собеседника. Особенно, если этот собеседник — женщина, от которой Славу клинет.