***

Слава прибыл в особняк губернатора четко по расписанию. Как и планировал. По дороге телефон не смолкал. Барновский сделал хренову кучу звонков. Кажется, у него уже опух мозг от того, что приходилось быстро соображать. А ведь в организме все еще бродил выпитый алкоголь.

И Полина.

Славе чудилось, что эта девчонка была сейчас рядом с ним. И тонкий аромат ее духов, казалось, витал в воздухе. И вкус ее, сладкий и терпкий. И звук ее голоса.

Но нет, Полина Архипова праздновала сейчас день рождения в окружении родных и близких. Более того, Слава был уверен, что Полинка вновь танцует с тем хмырем Широковым. Возможно, не только танцует. Раз уж у них свадьба через две недели.

Слава вновь ощутил прилив злости и ярости. Свадьба? Замуж захотела? Ну-ну!

— Проходи, Слава, — услышал Барновский голос губернатора, стоило приблизиться к двери его рабочего кабинета в особняке. — Выпьешь?

— Кофе, — мотнул головой Слава. Алкоголя ему хватило на сегодня.

— Кофе, так кофе, — кивнул Геннадий Альбертович и отправил помощника на кухню. — Что у вас происходит, Слава? Вера в слезах. Ты злой, как черт.

— С Верой я разберусь, — сухо ответил Барновский. — Мне нужен развод. Официально. Со всеми вытекающими последствиями. И с утечкой в прессу.

— Это не обсуждается, Славик, — нахмурился Захаров.

— Сейчас мы именно это и обсуждаем, Геннадий Альбертович, — возразил Барновский.

— Слава, ты пойми, что губернатору нельзя быть в разводе. Тебе, — с нажимом подчеркнул он, — нельзя быть в разводе! Идеальная репутация — это залог крепкой карьеры, — резко поднялся со своего места Захаров и смерил собеседника хмурым взглядом. — Понимаю, с Верой у вас не все гладко. Ваш брак давно распался. У нее мужики на стороне. И ты не без греха. Но публичный развод это же совсем другое. Слава, трахайся спокойно со своими бабами. Кто ж мешает? А Вера так и останется твоей официальной женой. Вопрос закрыт.

— Мы с Верой уже больше года в разводе, Геннадий Альбертович, — возразил Слава. — И вам об этом прекрасно известно.

— Мне, а вот общество не в курсе. Избиратели верят в сказку про хорошего семьянина Вратислава Барновского. У тебя имидж и карьера прет в гору, Слава! Пусть так и остается, — прищурился Захаров. — Или ты считаешь, что один такой? Незаменимый? Да у меня на твою должность очередь! О-че-редь! Потому, Славик, проспись, а утром дела порешаем.

Слава понял, что находится в шаге от поистине истеричного поступка. Его так и подмывало стянуть кольцо и швырнуть губернатору на стол. Должно быть, Барновский действительно все еще пьян. И проспаться непременно нужно.

— Славик, ну ты как пацан, — уже более примирительным тоном изрек Захаров, — в прошлом году ты психанул. Я это учел. Ты же в отпуске был. Отдохнул. Мы все вопросы обговорили. Ты на все условия согласился. Сейчас выборы на носу, Слава. Пост, считай, у тебя в кармане. Разумеется, на прежних договоренностях.

— Я вас услышал, Геннадий Альбертович, — сухо произнес Слава и вышел из кабинета, не дождавшись кофе.

Сука Захаров! Будто Слава не понимает, что вот так, через Веру и якобы семейные связи старик хочет и после отставки управлять на прежнем посту. Барновский и раньше прекрасно это понимал, даже позволял бывшему тестю помыкать собой. В конце концов, именно Захаров помог ему подняться. Но сейчас интересы Славы поменялись. И пост губернатора уже не казался пределом мечтаний. У Барновского появились другие желания и мечты.

Закрыв за собой дверь, Барновский перехватил взгляд Белого. Верный Федька стоял у окна и крутил незажженную сигарету в руке.