– Никогда в жизни больше не буду пить, – наконец, смогла говорить Валя.

– А я – курить, – понимающе вздохнула Маша.

– Ну-ну, – недоверчиво хмыкнула Алла.

Валя подняла таз и вышла из комнаты. Маша, взяв зубную щётку и пасту, тоже вышла.

Когда Алла осталась одна, она почувствовала облегчение. После вчерашнего вечера в комнате слишком ощущался негатив. Девчонки явно её не простили и не горели желанием разговаривать с ней. Хотя, всего сутки назад они трепались обо всём подряд, вместе листали журналы мод и вырезали фотографии любимых исполнителей, клея их на обои или в тетради, рядом с текстами их песен. Прошли всего сутки…

В течение дня ни Валя, ни Маша к ней не подходили. В столовой, увидев девочек, сидевших за одним столом и мило беседовавших, она захотела по привычке подсесть к ним. Но Валя кинула рюкзак на скамейку и одарила ее злобным взглядом. Маша сидела, не поднимая головы, упорно ковыряя вилкой гречку.

– Да пошли вы, больные, – гордо фыркнула Алла и, цокая каблуками, пошла за другой стол, села в гордом одиночестве, решив, что так даже лучше

Уже заканчивая обед, она спиной ощутила, что к ней подошли. Подняв голову, увидела Валю, стоявшую позади с тарелкой второго.

– Я тут не доела, – она вывалила остатки обеда в тарелку Аллы.

Еда разлетелась. Алла взвизгнула и вскочила со скамьи. Но Валя невозмутимо, с усмешкой смотрела на недавнюю подругу.

– Тебе же привычнее моё подбирать, – и вернулась к своему столу, где с округлившимися глазами сидела Маша.

На мгновенье в столовой повисла тишина, но уже в следующий миг помещение разорвал хохот и улюлюканье. Но Алла их уже не слышала, она бежала подальше оттуда, на бегу стряхивая с себя остатки еды.

Алла могла многое вытерпеть и даже повернуть в свою сторону, но такого унижения она никогда в жизни не испытывала. Это было слишком. Она уже не слышала хихиканья встречавшихся на пути студентов, хотелось только одного – скорее убраться из этого ада.

Захлёбываясь обидой и слезами, она ворвалась в каморку коменданта, и не спрашивая разрешения, схватила трубку телефона. Женщина хотела возмутиться, но увидев, что девочка плачет, решила не мешать. Лишь отодвинула в сторону газету с кроссвордами. Алла крутила диск телефона, бубня себе под нос.

– Мама! – рыдая, крикнула она в трубку, едва на том конце послышался щелчок. – Мам! Забери меня отсюда. Я здесь больше не могу.

Она уткнулась в стекло каморки и рыдала в телефонную трубку.

– Истерику прекрати, – послышался равнодушный голос матери, – не ной. Куда я тебя заберу?

– Домой, – прорыдала Алла, вцепившись в трубку так, будто это мамина рука.

– Да? И где ты здесь учиться будешь? – нервно перебила мать. – Тебе нужен нормальный диплом. Чтобы устроиться на хорошее место. А это лучший колледж в области… – и грустно добавила, – из тех, что мы можем себе позволить.

– Мам, пожалуйста, – Алла готова была умолять. Всхлипывая, она вцепилась в трубку, – я согласна на любой. Здесь я не могу больше, ты не понимаешь?

– Дочь, – требовательный тон не оставлял надежды, – ты обязательно справишься. Ты – моя дочь. А значит, сможешь. Как бы хреново не было. Ты – наш единственный шанс. Раз твой папочка оказался слабаком.

Алла сморщилась. Похоже, мать опять надралась. Она замерла, глядя в никуда. И положила трубку.

Совсем недавно мать казалась ей эталоном. Во всём. В красоте, умении вести себя. А вот удар сдержать не смогла. Зато хочет, чтобы дочь умела встать из грязи с гордым лицом. Но ей всего пятнадцать. Ей хотелось, чтобы мама примчалась и просто разорвала здесь всех. Папа бы так и сделал. А теперь… Алла бросила взгляд на смотрящую с сочувствием, пожилую комендантшу. Ещё жалости какой-то старухи ей не хватало. Алла гордо подняла подбородок, и не сказав ни слова, вышла.