Ён сел на скамейку на остановке. Потер руки, грея их. Посидел, достал из кармана деньги. Десять тысяч вон отложил на обратный билет, осталось три. Грустно улыбнулся, поняв, что этого не хватит и на стаканчик кофе. Ко всему прочему, не позавтракал, потому что избегал попадаться на глаза взрослым в детском доме. Стало интересно, как скоро из школы весть об отсутствующем ученике дойдет до ушей управляющего.

Еще раз глянул на море и решил, что ничего страшного не произойдет, если пройдется к причалу, раз уже приехал. Видел в фильмах, как работников нанимают прям на месте, если рук не хватает. Возможно, и его наймут, ведь рыбу чистить он умел. За день заработает себе на миску лапши.

Пока плутал узкими улицами и глазел на витрины, глотая голодную слюну, обед прошел. В целом местечко ему понравилось, такое тихое, цветное, оно радовало глаз. Даже обида унялась, разморилась и стала не столь огромной, как утром. Здесь, в этих местах, быть кем-то маленьким казалось правильным, ведь с горами и бескрайним морем мало кто может сравниться.

К причалу Ён так и не добрался, заблудился, но спросить дорогу боялся. Людей избегал, в голову въелась мысль, что уже вся страна знает о его побеге и ищет. Подняли тревогу по всем полицейским участкам, подоставали самых злых собак и, если отыщут, то кулаки До Юна покажутся ему разминкой перед директором.

Ухитрился споткнуться, упал, порвал джинсы. Хоть одежда и старенькая была, но новые дырки в ней не осчастливили.

К вечеру безумно устал. Болели ободранные колени, ныл ушибленный бок. Живот крутило до тошноты. Отыскал пустынную улочку и присел у забора немного передохнуть. Обнаружил, что, если сжаться в комок, то становится теплее. Так и сделал, еще и уши прижал коленями.

Здесь и нашла его добрая нуна.

Ён поражен был до крайности ее отношением. Знанием, что существовали люди, подобные этой девушке. Абсолютно бескорыстные, с такой открытой душой, что становилось больно; готовые приласкать чужого ребенка как своего.

В тот вечер он согрелся и насытился. Почувствовал себя дома. Насладился заботой. Украдкой погладил туфли хозяйки, когда уходил. И пообещал себе, что вернется обязательно и что-нибудь ей подарит. На что хватит его денег, которые выдавало сиротам государство.

Ночь провел на улице, но уже в тепле. Подаренная куртка оказалась просто волшебной, великоватой, и в нее можно было завернуться, как в одеяло. Вкусная еда разморила, и мальчик уснул на скамейке. А утром отыскал остановку и уехал в Кванджу.

Его, конечно, ждали. Директор был в бешенстве. Управляющий отводил глаза и поджимал губы. Учителя не стеснялись так сильно. Его вид списали на приключения и сверху еще назначили наказание. После Ён вернулся к своей обычной жизни. Стал собирать деньги.

Но на многое их не хватило, суммы он получал мизерные. Тогда стал думать, где можно заработать. В то время как тот же Хван До Юн и два его хвоста трясли на мелочь малышей, Ён искал место, где мог бы получить деньги за труд. Честный заработок, чтобы не унизить нуну ворованными дарами. И сильно хотелось удивить ее так, как она его. До потери речи, до глубокого «ах». На глаза попалась картинка людей, собирающих клубнику, и Ён уставился на нее. Пока смотрел, в голове начала формироваться мысль. Дикая, сказал бы, только сильно навязчивая. К тому же вполне осуществимая.

Купить ягоду самому даже не мечтал, тридцать тысяч вон у него не было: он все еще копил на билеты до Мокпхо. Но вот знал, где можно попросить несколько кустиков растения, да и подходящее теплое место в подвале было, куда можно поставить ящичек с лампой.