– Неужели у тебя нет тут совсем никаких связей? Ты же сейчас подвозил какого-то коллегу?

– Этот коллега из другого РОВД и сюда приехал по личному вопросу. Но даже если бы я с этим Морошиным детей крестил, все равно никогда бы не попросил о таком.

– Почему это?

– Потому что мы с тобой – это одно дело. Я тебя знаю как облупленную. Могу пригласить на допрос, поделиться соображениями. Но он тебе доверять не обязан. И потом даже я никогда не показывал тебе официальных бумаг со следствия. Это же противозаконно. Ты что, забыла?

Друг был прав, но мне хотелось ему врезать.

– Что же делать?

– То же, что и всегда, – ответил Кирьянов, – использовать свою голову.

– Понимаешь, этот РОВД уже наследил у меня в одном деле. И если у них нарушение процессуального порядка – это норма, то это может многое объяснить. Мне не нравится, что я сталкиваюсь с вяземскими второй раз за неделю и оба раза выясняется, что мне есть к чему придраться.

– Ты же ничего еще не выяснила по делу Усольцевой, – напомнил Кирьянов. – Значит, ни в чем Морошина обвинить не можешь. А остальное – просто совпадение. Кстати, про подкуп следователей – это правда? Доказательства у тебя весомые или косвенные?

– Доказательства нормальные. Но я отдала все на откуп адвокату клиента. Постараюсь сильно не светить лицом – вдруг мне эта инициатива потом боком вылезет. С вашим братом лучше не связываться.

– Это правильно. Не влезай – убьет. Я тоже не всесилен и везде прикрыть твой зад не могу.

– Будем считать, что про зад я не слышала.

Машина, свернув направо, притормозила у остановочного кармана. Я, чертыхаясь, охая и хватаясь за спину, вылезла на усеянный листьями тротуар.

– Подождать не могу, – предупредил Владимир Сергеевич, с болезненным выражением глядя на мои страдания.

– Ничего. Обратно на такси доберусь. – Я попыталась улыбнуться. – Спасибо, что подвезли.

– Слушай, – Кирьянов вдруг высунулся из двери и наклонился ко мне, – к Морошину тоже больше не лезь. Во-первых, бесполезно. Во-вторых, он может устроить тебе неприятности. Проверку лицензии – это как минимум.

– Ладно. Не буду дергать козла за бороду. – Я и сама понимала, что после такого неудачного наскока к следователю со странным именем лучше не ходить. Непрошибаемый, как скала, и убежденный в своей правоте Морошин действительно может встать поперек дороги. Надо этот РОВД за три квартала обходить, особенно учитывая тот факт, что один из моих клиентов скоро обвинит следователей во взяточничестве и подтасовке улик.

– Умница. И если что накопаешь, дай знать.

Я прищурилась:

– Ты же убежден, что это банальное самоубийство.

– Я убежден, что у тебя хорошо развита интуиция. Пока!

Владимир Сергеевич шуточно отдал мне честь, закрыл дверцу, и уазик, спугнув стайку голубей, топчущихся у обочины, с шумом и рыком отъехал от остановки. Я потерла поясницу и огляделась. Вход в парк – большая каменная арка с псевдолепниной – находился в нескольких метрах от меня. Вдали сквозь желтую и бурую листву полуоблетевших лип можно было разглядеть людей, гуляющих по дорожкам парка и увешанному замочками Мосту Влюбленных.

Туристической площади на карте не существовало – так ее называли только местные жители. В топонимике города это место носило скромное название парк Водников. Его пересекал приток реки, который был довольно широк, но неглубок. Раньше парк представлял собой лохматые кусты, необрезанные деревья и протоптанные между ними дорожки, заплеванные бычками и шелухой от семечек. Но несколько лет назад администрация позаботилась о благоустройстве сквера, чтобы создать зону притяжения для туристов, приезжавших в летнее время. Часть деревьев вырубили, а между оставшимся парком и ближайшим жилым кварталом втиснули новую улицу – дома на ней напоминали маленькие замки и кукольные домики. Создавалось ощущение, что архитекторы хотели оживить иллюстрацию из книжки сказок. В самом парке замостили дорожки, выкорчевали лишние насаждения и подстригли все оставшиеся. Место получилось приторным, искусственным и совсем не вписывалось в эстетику города, но местным жителям и туристам оно нравилось. Тут были дорогие кофейни, пара бутиков и ювелирных, а летом на выложенных брусчаткой дорожках устанавливали красочные ларьки с мороженым, булочками, прохладительными напитками и яркими сувенирами.