– Ты действительно хочешь знать мое мнение о первом эпизоде? – тихо спрашивает Грэйнджер.

Я киваю, не глядя на него.

– На мой взгляд, Клэй Пелли влез в голову хорошенькой молодой псевдожурналистке, которая жаждет произвести сенсацию и сделать себе имя на расследовании подлинных преступлений. Тринити Скотт психологически податлива. Либо ее можно считать обычной конъюнктурщицей. Тот факт, что он выбрал ее, запал ей в голову и дал ей шанс на мгновенную известность. Люди проявляют интерес, потому что до сих пор Клэйтон Джей Пелли хранил молчание, а теперь он начал игру.

– Почему? – тихо спрашиваю я. – Почему сейчас?

– Полагаю, ответ будет все более очевидным с продолжением еженедельных подкастов, но уже из первых эпизодов становится ясно, что Клэй распределяет силы для долгой игры. Тринити получила права на серию двадцатиминутных интервью с ним, и Клэй строго дозирует информацию. Он собирается заканчивать каждый эпизод крайне интригующим фрагментом информации, который гарантирует внимание зрителей и возвращение Тринити Скотт. Она будет снова и снова приходить к нему, в тюремную камеру. Молодая сексуальная женщина, после долгих лет одиночного заключения. Все может быть очень просто. Красотка, которая жадно ловит каждое его слово. Это соответствует его склонности к психологическим манипуляциям и обретению власти над молодыми женщинами. Но, независимо от его планов, я не хочу, чтобы ты становилась жертвой его тошнотворной игры.

– Может быть, он объяснит, почему это сделал.

– Или солжет.

– Но если он действительно скажет…

– Тогда ты узнаешь об этом. Но ты не должна слушать каждый эпизод и получать удар за ударом. Ты можешь получить результат в конце игры.

Я с шумом выдыхаю воздух из легких. Он подходит ближе, кладет ладони мне на щеки.

– Обещай мне, что попробуешь не обращать на это внимания.

– Когда ты слушал запись?

– На следующий день после первого выхода в эфир.

– На прошлой неделе?

У него сконфуженный вид. Я пользуюсь моментом, чтобы сделать вдох.

– Он… он сказал что-нибудь действительно важное?

– Нет.

– Как звучал его голос?

– Хрипло. Как будто у него больное горло.

Меня пронзает игла любопытства. Какой-то момент я смотрю на Грэйнджера, стараясь прочитать его взгляд. Он твердо смотрит на меня в ответ. Наконец я выдавливаю улыбку.

– Как всегда, ты моя опора, – я подаюсь вперед и целую его.

Но когда я несу чашку кофе к камину, то ощущаю темный след за собой. Мой мужчина должен был сказать правду. Он этого не сделал, и теперь у меня тяжело на душе. И я снова ощущаю, что убийство Лиины Раи поставило мою жизнь на грань перемен.

Да, я это сделал. Хорошо? Я, черт побери, сделал это. Все, что угодно.

Голос Клэя из далекого прошлого эхом отдается в моем черепе, пока я беспокойно ворочаюсь в постели.

Я изнасиловал и убил Лиину Раи… я не мог ее вынести, я не выносил того, что она собой представляла…

Я слышала эхо голоса Люка, затерянного в коридорах времени.

Расскажи нам, что ты сделал. Как ты это сделал?

Потом мой мозг снова наполняет монотонный голос Клэя.

Я избил ее до бессознательного состояния. Я ненавидел это, я убивал это. Я хотел, чтобы она умерла. Ушла прочь из моей жизни…

Я больше не пытаюсь заснуть и лежу, слушая барабанный стук дождя по жестяной крыше, пока яркие воспоминания о допросе воскресают в моем сознании. Серое лицо Клэя. Его впалые щеки, фиолетовые круги под глазами. Тонкая пленка пота, выступившего на коже. От него разило старым перегаром. Мое напряжение. Стиснутые зубы Люка, когда он подается вперед и впивается взглядом в Клэя. Остальные наблюдают за зеркальным стеклом.