Оперативники попадали в контору через черный ход, спрятанный во дворе-колодце. В такой двор, в эту вечную темноту или полумрак, если понадобится, удобно будет подогнать машину, чтобы доставить сюда или отвезти нужного человека в Лефортовский следственный изолятор или еще подальше, где и искать не станут.

Майор Павел Черных занял место за письменным столом в большом кабинете, отделанном по моде, – светлыми деревянными панелями, и обставленном с шиком руководителя высокого ранга. Вдоль кабинета – приставной стол для совещаний, рабочий стол с несколькими телефонными аппаратами, в том числе «вертушкой» с золотым гербом СССР в центре диска – каналом связи с важными чиновниками, членами правительства и партийными бонзами, для разговоров с руководителями КГБ. Рядом – телефон внутренней связи с оперативниками, которые занимали комнаты вдоль коридора.

Черных открыл сейф, вынул несколько листков с машинописным текстом и большую клеенчатую тетрадь, упал в кресло, закинул ноги на стол и стал шуршать бумажками. В тетрадь он заносил некоторые мысли, наблюдения, чтобы не держать в голове лишней информации, там же была начерчена таблица с именами морских пехотинцев, как убитых во время операции «Гарпун», так и тех, кому повезло, кто выжил. Отдельно – кое-какие адреса и телефоны: жен, детей, матерей, любовниц, – они могут понадобиться в скором времени.

Наверное, герои этой истории, бывшие морпехи Северного флота, стараются забыть прошлое, всю эту чертову операцию, забыть кровь, потерю друзей, предательство. У них давно другая жизнь, но прошлое бежит следом, держит за шкирку и не хочет отпускать. Восемь лет прошло… За эти годы один офицер и два прапорщика скончались. Станислав Ухов, старший лейтенант в отставке, пять лет назад под Новый год пьяным замерз на улице. Прапорщик Иван Ткачук получил увечья во время аварии в котельной, где работал истопником, умер в машине «скорой». Прапорщик Николай Абрамов попал под машину, получил серьезные травмы, умер в крошечной больнице, в Рязанской области.

Чтобы развеять последние сомнения и все проверить, по месту жительства этих граждан побывали оперативники, представились работниками местных военкоматов, поговорили с родственниками, сказали, что хлопочут об увеличении пенсии на умершего кормильца, дело это непростое, потребует времени, и бюрократы не дремлют. Опера забрали кое-какие документы и фотографии, побывали на кладбищах.

А буквально месяц назад умер еще один участник событий восьмилетней давности, некий Иван Губанов. Проживал в Колпино под Питером, был женат, осталась приемная дочь семи лет и годовалый сын. Лейтенант Губанов умер в квартире любовницы, когда они вдвоем принимали душ. Что ж, список стал короче, сама смерть его проредила, значит, – возни меньше, – он вычеркнул четыре имени фломастером.

Перелистал страницы, – вот те счастливчики, кто выжил и до сих пор неплохо себя чувствует. Как пишут в газетах: «их судьбы сложились по-разному». Некий Вадим Матвеев заочно окончил строительный институт, быстро взлетел наверх, получил должность старшего прораба, начальника СМУ. Теперь он заместитель управляющего строительным трестом. Женат, есть ребенок. Водитель грузовика Роман Ищенко живет в Питере, женат, дочери два годика. Николай Петров – старший товаровед в московской комиссионке, где перепродают импортную аудио-технику, женат, двое детей. Артур Зарецкий – холост, живет в Питере, в одной квартире с престарелой матерью и сестрой. Инвалид первой группы, детей нет, получает пенсию, подрабатывает в церкви…