Анна Ивановна. Что ты?

Слуга. Андрей Сергеевич Перебиваев. Прикажете принять?

Анна Ивановна. Проси!.. Давно он ко мне не завертывал. Т о-то, чай, вестей-то привез!.. Все знает, что делается и в своих и в чужих краях; а уж о Москве и говорить нечего, все дома ему приказаны. И как он успеет везде побывать, все выведать…

Степанида Федоровна. На том стоит, матушка! И люди-то у него все так приметаны, шныряют везде да все пронюхивают.

Анна Ивановна. Вот охота, подумаешь, мешаться в чужие дела; видно, своих-то мало! (Входит Перебиваев.) А, редкий гость!.. Андрей Сергеевич!.. Прошу покорно!..

Перебиваев (целуяруку у Чокиной). Здравствуйте, Анна Ивановна! Как ваше здоровье?

Анна Ивановна. Да так, батюшка. Бог грехам терпит, живу понемногу. Забыл ты меня, старуху! Легко ли, целых два месяца!

Перебиваев. Да меня в городе не было.

Анна Ивановна. А где ж ты был?

Перебиваев. Все разъезжал по разным подмосковным; был у графа Яворского, у княгини Луцкой, у Дедюнина, ездил к Троице…

Анна Ивановна. Один?

Перебиваев. Нет; нас ездило четырнадцать человек, целое общество, – в аериэне…

Анна Ивановна. В чем, батюшка?

Перебиваев. В аериэне – это род большой крытой линеи на лежачих рессорах. По гладкой дороге спокойно, очень спокойно!.. Неловко только, что сидишь боком и ног нельзя протянуть да по сторонам ничего не видно, и если пойдет дождь, так, я вам скажу, нитки живой не останется!.. А впрочем, приятно, очень приятно! Прекрасная выдумка!.. О, французы на это мастера!

Анна Ивановна. Да полно, батюшка, хвалить этих французов!.. Меня выгнали из дому… Москву сожгли… разбойники этакие!.. Скажи-ка лучше, что новенького?

Перебиваев. Не спрашивайте! Я ничего не знаю. Я все ездил по деревням, иностранных газет в глаза не видел… Слышал я как-то мимоходом, что англичан поколотили в Индии да в Испании также дела плохо идут…

Анна Ивановна. И, батюшка, что нам до чужих! Ты мне скажи, что в Москве-то делается?..

Перебиваев. Да ровно ничего. Москва пуста; в театре никого, в Петровском парке очень мало, в воксале бывает человек по двадцати – тоска, да и только! А, кстати!.. Вы знаете Ивана Андреевича Хлынова?

Анна Ивановна. Как же, батюшка, с его покойной женой мы были большие приятельницы.

Перебиваев. Женился.

Анна Ивановна. На ком?

Перебиваев. На мадаме, которая была при его дочерях.

Анна Ивановна. Как? На этой немке Шарлотте Карловне?

Перебиваев. Да, да, я и на свадьбе был. Венчались у Николы в Звонарях.

Анна Ивановна. Скажите пожалуйста!.. Сын в службе, дочери – невесты!.. Ах он, старый дурак!..

Перебиваев. Посмотрите, они приедут к вам с визитом.

Анна Ивановна. Не приму, батюшка, не приму! (Входит Ольга Николаевна Влонская.)

В лонская. Здравствуйте, тетушка!

Анна Ивановна (вставая с дивана). А, Ольга Николаевна!.. Здравствуйте, матушка!.. Милости просим, прошу покорно садиться!

Влонская. Вы на меня сердитесь, тетушка?

Анна Ивановна. За что, Ольга Николаевна?.. Что вы у меня не были три недели?.. Помилуйте, да кто нынче за это сердится?.. Вы же, матушка, женщина модная, живете в большом свете… Стыдно, племянница, стыдно!.. Ну, да бог с тобою!.. Здравствуй, мой друг! (Целуется с Влонской и сажает ее подле себя.)

Перебиваев. Как ваше здоровье, Ольга Николаевна?..

Влонская. Слава богу, Андрей Сергеевич! Да с вами что делается?.. Я вас нигде не встречаю.

Перебиваев. Меня не было в Москве.

Влонская. Ведь это ваши дрожки стоят на дворе?

Перебиваев. Мои, Ольга Николаевна.

Влонская. А чья ж карета?..

Анна Ивановна. Это, матушка, какая-то барыня приехала к моему жильцу…