По дипломатическому протоколу тех времен признать кого-нибудь своим «государем» значило перейти в подданство. Рязань стала частью Великого княжества Литовского.

В том же году был заключен договор и с Тверью. Надо сказать, что по тверскому княжескому дому буйствовавшая в русских землях эпидемия проехалась сильнее, чем по кому бы то ни было. В 1426 году мор забрал великого князя Ивана Михайловича, на престол взошел его сын Александр, но и он вскоре, в том же году, умер. Сел княжить внук, старший сын и наследник Александра, Юрий, но на престоле ему довелось просидеть только четыре недели – мор унес и его.

В Твери началась полная династическая чехарда. В итоге престол занял второй сын, Борис Александрович, причем прав на великое княжение он не имел ни по старому принципу «старший в роду», ни по нарождающемуся новому — «от отца к сыну». Законных претендентов он «схватил» и держал в плену, а чтобы укрепить свое положение, заключил договор с Витовтом. Здесь, правда, о потере суверенитета речь уже не шла (зачем тогда власть брал?), и Витовт именовался, как и положено более сильному союзнику, «господином». Но во всем остальном тверской договор был столь же кабальным, что и рязанский. Тверской князь обязался быть с «моим господином дедом, великим князем Витовтом» заодно, при его стороне, и помогать на всякого без исключения; Витовт с своей стороны обязался оборонять Бориса «от всякого думою и помощию».

Наконец, в этом же году Витовт в своем письме к великому магистру Ордена пишет о том, что приезжала к нему дочь «великая княгиня московская, которая с сыном и великим княжеством своим, с землями и людьми отдалась в мою опеку и оберегание».

Настал черед самого крупного зверя. В следующем, 1428 году Витовт с большими силами вторгается в Новгородское княжество, причем в войске литовском маршируют и новообретенные союзники – тверские полки. Предлог для вторжения был смехотворен даже по тем временам – Витовт обвинил Господин Великий Новгород в том, что какие-то новгородцы «лаяли его изменником и пьяницею» (под «изменником» имеются в виду его многочисленные переходы из католичества в православие и обратно).

Про эту войну я подробно рассказывать не буду. Новгородцам не удалось заручиться союзниками – московская верхушка теперь смотрела в рот Витовту, а псковичи, не забывшие еще недавнюю войну, «старших братьев» банально послали по известному адресу: «Как вы нам не помогли, так и мы вам не поможем».

Подробного рассказа о ходе боевых действий не будет по самой банальной причине – войны, которые Новгород вел самостоятельно, всегда протекали по одной и той же схеме. Раздобревших новгородских богатеев очень быстро били, после чего начиналось самое главное – разговоры о репарациях и контрибуциях.

Впрочем, нет, один эпизод упомяну. XV век – это столетие, когда по Европе победно шествовал Его Величество Порох. На европейском континенте олицетворением изобретения неведомых китайцев очень быстро стали пушки. Началась первая в мире гонка вооружений. Пушка оказалась универсальным и непревзойденным тараном, легкие рыцарские замки, тонкие стены которых до этого росли вверх – для защиты от штурмовых лестниц, кололись под ударами ядер как орехи.

Жить охота всем, и стены очень быстро стали расти не в высоту, а в толщину. На смену замкам пришли цитадели — настоящие фортификационные монстры, строительство которых могло себе позволить только государство. Региональные бароны начали хиреть, а централизованная власть – укрепляться. Кстати, многие историки считают, что пороху мы обязаны не только усилением государств, но и становлением государственных границ. Если раньше они менялись легко и часто – на потерю легких рыцарских замков, переходящих из рук в руки, не обращали особого внимания, то смириться с потерей крепости, в строительство которой вбухали половину государственного бюджета, было вовсе не так легко.