– Губернским комиссаром.

Кое-что, подумал майор. В прежние времена в секретари областного комсомола в таком возрасте не выбивались. Или выбивались? Стали уж забываться старые реалии.

– Вы представляете себе, чем вам предстоит заниматься?

– Контрразведка.

Майор покачал головой.

– Скорей гестапо.

– Политическая полиция?

– Только не в государственном масштабе, а в масштабе фирмы.

Белые ресницы несколько раз хлопнули.

– Будем проверять на верность весь штат или только управленцев?

– Я думаю, «народ» в данном случае можно оставить в покое.

Маленькая белая голова медленно кивнула.

– Оформитесь по этой бумаге, работать будете в соседней комнате. Там есть все, что нужно. И компьютер, и туалет. И отдельный выход в коридор. На этом диске весь отдел кадров с фотоматериалами. Связи, родственники, тайные счета, личные подставные фирмы директоров. Даже набор предварительных версий. Первые соображения мне нужны уже сегодня к вечеру.

– Финансирование?

– Мой бумажник.

Елагин достал из кармана и положил перед Игорем пачку двухсотевровых ассигнаций. Юный «гестаповец» вытянул вперед руку с грацией робота, накрыл ладонью пачку и потянул к себе по столу.

Бобер его и рекомендовал, но и посоветовал быть с ним настороже. «Работу свою он сделает хорошо, но важно вовремя его выключить, чтобы не вгрызся туда, куда не надо».

– Скажите, Игорь, а почему вы ушли из движения?

– Вы правильно спрашиваете, меня не выгнали, я сам.

– И все же?

– Слишком медленный способ обогащения.

– Убедительно.

Майор кивнул, циник, это хорошо. Человек, откровенно думающий о только о своих интересах, никогда не сможет предать, потому что на него никто не станет слишком надеяться. Гость быстро и ловко, несмотря на нескладное строение своего тела, поднялся.

– Скажите, Александр Иванович, сколько я могу привлечь людей.

– Любое разумное количество. Разумное.

– Разрешенная степень ассоциации?

Это что, подумал майор, спрашивает, что этим привлеченным можно рассказать, привлекая?

– Только то, без чего невозможна эффективная работа.

– До свидания.

Все же Елагин был не слишком рад этому приобретению. Все эти новые ребята более-менее инопланетяне. С ними можно вместе работать, но непонятно, как с ними жить. Просто нет другого сейчас выхода и нет времени. Сегодня утром начальник службы безопасности «Стройинжиниринга» снова отсиживал в предбаннике главного редактора «Формозы», ожидая, когда тот освободится, и полистывая только что вышедший номер журнала. Полистывая и поглядывая на секретаршу. Он хотел было с ней о чем-то заговорить, но тут наткнулся на очередной глянцевой странице на статью Дира Сергеевича. «Две деревни на берегу вечности». Красиво, но непонятно. Майор стал читать. Шеф описывал свое недавнее путешествие в Бразилию. И не просто на пляж Копакабана, а в самую что ни на есть серьезную сельву. И открытие, которое было сделано в ходе этого путешествия. Где-то в трех тысячах километрах от океана, на берегу Амазонки он нашел две деревни. В одной из них царил матриархат, а в другой, естественно, патриархат в самой жесткой форме. Описав обычаи жителей противостоящих населенных пунктов, путешественник приступил к формулированию глобальных выводов. По его мнению, современное общество характеризуется тем, что в нем наличествуют почти на равных правах оба эти общественных строя. Только в дикой деревне их можно найти в чистом виде, в большом городе наблюдается «коктейлизация формаций». На одной лестничной клетке мы можем найти и то и другое, и третье. И патриархат, и матриархат, и состояние войны между двумя формациями. Собственно, разводы и есть проявления этой войны.