– Очень интересно. И как успехи?

– Что?

Фобос приблизился, обдавая своим дыханием кожу на моей правой щеке, и повторил уже тише.

– Как успехи с переводом?

От его близости пульс в моём теле стал быстрее, но вовсе не от желания, а от липкого чувства угрозы, которую излучал Фобос. Своим почти двухметровым ростом он подобрался сзади, желая запугать. Показать, кто руководит ситуацией. Более сильный и смелый, он с лёгкостью мог причинить мне боль это и пугало, потому что я осознавала, на что способны всадники.

Повернув голову, проследила взглядом до подоконника, на котором оставила перевод. Фобос заметил и тут же отстранился. Он подошёл, подхватил листок и с какой-то убивающей улыбкой, словно знал, от кого была записка, замер. Я ждала, чувствуя, как нервы натянулись, а внутри всё трепыхалось от ощущения, что меня проверяют. Очередная игра? И я была уверена, никто не даст свод тех правил, по которым можно было бы её вести.

– Игра уже началась, мышка, – оторвав свой взгляд от листочка и посмотрев мне в глаза, перевёл Фобос.

То слово последнее, которое я не смогла перевести, вспороло сознание. Я где-то его уже слышала. Точнее, знала, была уверена, что меня так называл один из четвёрки.

Прищурив глаза, тихо спросила:

– Расскажешь, чья она?

– Не думаю.

Мы застыли в той паутине недосказанности и лжи, которая кружила вокруг того злосчастного ужина в поместье Шарлевилль. Тишина была оглушающей, и это всегда нравилось мне в Брон холле. Здесь было столько отдалённых секций, которые я знала наизусть, и они давали то самое чувство уединения. Но сейчас в компании Фобоса я не могла испытать той же защищённости. Скорее давящую угрозу и въедливый ужас.

Фобос подошёл медленно, контролируя каждое своё движение. Его волосы пепельного оттенка легли тенями на лицо, делая его более острым и устрашающим. Мне хотелось сделать шаг назад, но я застыла, парализованная ядом чувств в его взгляде. Фобос резко поднял руку, и это заставило меня отклониться.

– Тише, только не ори, – шепнул он, подставив ладонь, чтобы я не ударилась о книжную полку позади. – Я ещё не вступил в игру, бояться нечего.

Он протянул записку в ожидании, когда её возьму. Выхватив листок, сглотнула и поддалась чувству тревоги, нарастающему в груди, сбежала. Просто развернулась и пошла прочь без оглядки, чувствуя, как взгляд Фобоса сверлит мне спину. Жалит и удушающим хватом сворачивается на шее.

Прохладный воздух остудил пылающую кожу, когда, толкнув дверь, выбежала на улицу. Не останавливаясь, поспешила к общежитию и только когда вошла в комнату, закрыв дверь, выдохнула сдерживаемое напряжение. Какое-то движение заставило меня вскрикнуть. Прижав ладонь к губам, уставилась на своё отражение, понимая, что это была я. Зеркало, расположенное на стене при входе, не самое удачное решение, но нас никто не спрашивал, когда проектировал комнату. Пожалуй, я просто придираюсь, ведь будь то зеркало напротив моей кровати, это напугало ещё больше.

Найти красную свечу на своей тумбочке не то, чего я ожидала, но теперь это казалось самым ожидаемым шагом от всадников. Выбирая жертву на будущий год, они оставляли свечу, как предупреждение. Так, всадники делали всегда, как первое предупреждение, а после зажигали, что означало, игра началась.

Когда я взяла её в руки, они дрожали. Записка, преследование, взгляды, всё сводилось к этому моменту, который всадники решили сделать более претенциозным и официальным. Словно громко заявляли, что теперь я попала в их сеть и не смогу выбраться, пока не закончится учебный год.