Илья пришёл в себя, когда на карту в его руках упала густая тень. Кроны рощи скрыли остатки заката. Юноша надёжно засунул записную книжку обратно за пазуху, аккуратно скрутил карту и, наклонившись к седельной сумке, спрятал покупку в ней, но завозившись с ремешками, не сразу ощутил чужое присутствие.

Окружающая темнота не давала что-либо разглядеть среди вереницы плотно стоящих деревьев. Широкий тракт сменился узкой тропинкой. Илья позволил коню шагать дальше, но сам напрягся. Если он сменит зрение, то сумеет увидеть, бродит ли в округе мертвец или животное, но неожиданно замешкался, почувствовав тошноту. Воспоминания о непроходящем бельме были ещё слишком свежи, он боялся повторения. Что, если он больше не способен контролировать процесс и, сменив зрение, вновь окунётся в слепящий свет и назойливый гул хаотично сплетённых нитей?

Эта заминка стоила ему драгоценных секунд. Треск ветки, чужое дыхание. Илья моргнул, сменяя зрение, и вовремя пригнулся от выпущенного арбалетного болта. Послышалась ругань, противники с криками бросились со всех сторон. Перепуганный конь заржал, намереваясь рвануть галопом, но Илье пришлось попридержать его, помня, что впереди неровная дорога с торчащими корнями: в лучшем случае они упадут, в худшем – конь переломает себе ноги.

Он резко дёрнул поводья, заставляя животное развернуться. Противники были вооружены, но от лошади отпрянули, боясь попасть под копыта. Грабители. Пинком ноги Илья откинул того, кто попытался схватиться за поводья. Он подавил желание потянуться за мечом, – Александр учил воздерживаться от убийств. Чем больше трупов, тем больше вероятность, что они восстанут. К тому же эта шайка с их послужным списком хреновых дел явно не займёт первые места в очереди на перерождение у Мораны. Выругавшись, Илья ахнул, ощутив порез на ноге. Если коня и его пожитки они намеревались украсть, то от самого наездника, похоже, собирались избавиться. Илья решил спрыгнуть и разобраться с нападающими лицом к лицу, но пропустил опасность сверху. Один из противников спрыгнул с ветви и выбил его из седла.

Илья встретился с твёрдой землёй раньше, чем осознал краткосрочный полёт. Удар головой о корень лишил его зрения и слуха. Всё замедлилось, чужие голоса слились в неясный шум с разной тональностью, земля под Ильёй закачалась, и он стиснул зубы, когда всё окружающее пространство пронзили тысячи сверкающих нитей. Они разорвали темноту, ослепляя, вились под ним, в тонких ветках кустов и в толстых стволах. Нитей было так много, что слёзы хлынули из глаз, размывая и так трудноразличимую картинку. Кое-как он вскочил на ноги, отбросил какого-то подонка пинком, другому врезал кулаком и добил ударом локтя. Благодаря многочисленным тренировкам тело действовало само, реагируя на опасность, но слёзы жгли глаза, не давая сосредоточиться, и он всё-таки пропустил удар в живот, кто-то толкнул его: ноющая от боли голова встретилась с деревом, и всё померкло.

Илья очнулся от ощущения движения, руки были связаны. Двое тащили его, держа под мышки, ноги волочились по земле. Илья зашипел, и его бросили на мох под толстым деревом. Благо, нестерпимый свет пропал, а зрение вернулось к знакомым серым оттенкам. Прикидываясь дезориентированным, Илья подсчитал количество противников по их полупрозрачным образам и переливающимся нитями вдоль позвоночников. Все люди, и живые. Девять человек. Он присмотрелся к лесу, на пару мгновений ему почудилось движение и нечто странное в нитях, но всё исчезло быстрее, чем он сумел убедиться. Илья продолжил вглядываться ещё несколько ударов сердца, но движений более не было, а среди деревьев прячущихся врагов он не нашёл.