Длинная красная бахрома эффектно взвивалась подобием пламени, чёрный шёлк ласкал ладони, руки направляли уверенно и твёрдо – не допуская ничего лишнего. Выверенное расстояние, словно они на сцене. Цитрин улыбался открыто и искренне, светлые волосы выбились из хвоста и растрепались – и Исса не могла не любоваться. Как не могла отказать в следующем танце, а потом ещё и ещё…

Окружающие тоже обращали на них внимание. Когда в очередной раз затихла музыка, отмечая окончание прошлой композиции и давая передышку, Лазурна с удовольствием хлопала и радостно заявила, что они великолепно смотрятся вместе, так и просится на полотно. Хотя бы просто живописное! Возразить на это было нечего: чёрное с красным – беспроигрышное сочетание.

Дракон оказался не только отличным партнёром, но и предупредительным кавалером. Замечал, когда его спутница уставала, угадывал желание выпить чего-то прохладного, развлекал во время отдыха забавными придворными сплетнями и историями – не упоминая ни одного имени. Легко открыл тайну, куда уезжал: вызвали к юному менталисту, у которого из-за подростковых проблем начался конфликт с даром. По собственному признанию, это Цитрину удавалось лучше всего – находить язык с молодыми собратьями по дару, так что иногда знакомые специалисты звали на помощь. На вопрос, почему он не захотел посвятить жизнь именно этой работе, бесхитростно признался, что со взрослыми ему гораздо интереснее, чем с детьми.

Менталист был настолько безупречен, что это почти пугало. Исса пыталась придраться хоть к чему-то в его поведении – и каждый раз терпела неудачу. Без малейшего неудовольствия уступил партнёршу другому кавалеру, спросив при этом её согласия, охотноувлёк в танец хозяйку вечера, потом ещё одну девушку, кажется художницу. С каждой партнёршей был неизменно обходителен, не бросал на змею пламенеющих взглядов.

И уже Исса ловила себя на том, что не хочет уступать его внимание кому-то ещё. Это злило. Злило, что он – вот такой исключительно обаятельный, улыбчивый и заботливый сам по себе, а она интересует его сейчас больше других только из-за умения танцевать и любви к цветомагии. А то обстоятельство, что её это задевает, злило ещё больше и вызывало чувство отупелого бессилия.

Змеяпыталась отвлечь себя напоминанием об этике и мыслями о Ямане, но стало только хуже. Потому что она не могла не сравнивать. Да, кентавр – хороший парень, очень красивый, и с ним хорошо, но… До чего же хотелось, чтобы он, хоть иногда, был таким! Танцевал. Подавал руку, помогая встать со стула – и вовсе не потому, что она сама не способна подняться.

Перед Яманом было мучительно стыдно и противно – от себя самой. Но уйти Исса всё равно не могла: музыка манила, словно дудочка заклинателя.

Мысли накатывали волнами, вдруг, стоило остановиться и ненадолго остаться в относительном одиночестве, и выход Иссанашла один: не останавливаться. Музыка, движения и поддержка надёжного, уверенного партнёра не вызывали сомнений и внутренних разногласий.

До медленного танца, в котором она оказалась в паре с Цитрином.

Дракон не изменял себе. Не поглаживал сквозь тонкую ткань, не прижимал слишком тесно, и ладони его находились именно там, где требовал танец. Но…

Этот проклятый танец и это проклятое платье, которое всего час назад казалось любимым! Исса давно сняла болеро, которое мешало двигаться, и каждый раз едва не вздрагивала, когда горячая ладонь мужчины ложилась на обнажённую кожу между лопаток, соскальзывала по плечу. В быстром движении это не ощущалось так остро, не привлекало столько внимания.