- Ты не уйдёшь от меня? – слышу сдавленный вопрос-просьбу.

- Нет. Я и не собиралась уходить от тебя. Я же не истеричная особа, я просто хотела перейти в другой отель и дать себе остыть, а тебе подумать. Ну и не видеть людей, перед которыми ты меня унизил.

Алекс ещё плотнее прижимается, и я слышу, как гулко и часто бьётся его сердце.

Глупый. Делает ненормальные вещи, а потом сам же и страдает. Машинально, так, будто это мой обиженный ребёнок, поднимаю руку и начинаю гладить его по волосам, и, о чудо, он почти мгновенно расслабляется, перестаёт до боли сжимать меня, сердечный ритм понемногу делается ровнее. Я продолжаю гладить его, загребая всей кистью его густые, вьющиеся пряди, наслаждаясь ими. Спустя время наклоняюсь и целую его в лоб, вдыхая сладкий миндальный запах волос и вдруг обнаруживаю, что Алекс спит, тихо, беззвучно, притаившись, как ребёнок. Я убаюкала его своими поглаживаниями, своей нежностью, своим умением прощать, дав ему надежду, что на меня можно положиться, я не сбегу при первых же трудностях, особенно таких глупых. А ведь, надо отдать должное, на вечеринках его действительно меньше стали «трогать», я это заметила ещё дома. Вероятнее всего, это результат беседы с Марком. А я и не знала.