– Перчатка все еще с вами? – быстро спросил ищейка, поднимаясь со своего места.

– Да, она здесь. – Миссис Вильсон слегка приоткрыла походный плащ.

Кожаная перчатка сама собой медленно высунулась из внутреннего кармана и помахала пальцами.

– Прекрасно! Слушай сюда. Хватай эту записку. – Клейк вытащил из кармана салфетку, отданную ему трактирщиком. – Лети скорее к ребятам в гостевой дом. Может, хоть им удастся попасть утром на причал.

В этот момент с грохотом распахнулась входная дверь, и внутрь ввалились четыре грозных рыцаря. Завсегдатаи не удивились такой компании, продолжив свои разговоры, да и лютня в углу, казалось, заиграла еще громче. Перчатка ловко выпорхнула к самому потолку, перехватила понадежнее ценное сообщение и, совершенно беспрепятственно пролетев над сияющими в свете масляных фонарей шлемами, вылетела через дверь на улицу.

– Никакого сопротивления, иначе будет хуже, – прошептал Клейк, взглянув на кинжал Торлейва. – Мы ничего не нарушили. Запомните это и ведите себя соответствующим образом.

Время тянулось медленно. Стража неустанно вела задержанную четверку по улице в сторону мрачного замка, грозно пронзающего ясное ночное небо шпилем главной башни. Дорога круто поднималась по скале, местами становясь по-настоящему опасной, отчего приходилось плотнее прижиматься к отвесной стене, чтобы ненароком не упасть вниз с обрыва.

Торлейв хмуро смотрел себе под ноги. Ему стоило немалых усилий не ввязываться в драку. Он уже успел представить себе несколько вариантов расправы с молчаливыми рыцарями, и ни в одном из них, естественно, глава Скалистого хребта не терпел поражение. Миссис Вильсон охватил нервный озноб. Она поглядывала на невозмутимых мужчин и на зеркальную гладь залива, окружающую со всех сторон этот остров. С вершины замковой скалы открывался прекрасный холодный пейзаж, освещенный светом далеких звезд. Мира Вильсон пыталась припомнить главу здешнего поселения. Они немного общались на Рождественском балу, и то только по долгу службы: несколько общепринятых фраз, которые требовал политес мероприятия. Рой тоже смотрел на город, на редкие огни вышедших в море лодок и на черные полоски причалов. Он думал о друзьях, о том, смогут ли они выведать информацию у торговца рыбой и будет ли этого достаточно, чтобы продолжить их путешествие. Потом искоса взглянул на мистера Клейка. Тот вел напряженный мысленный диалог, вероятно, готовясь к предстоящему допросу.

На подходе к замку стража засуетилась. Зазвучали выкрики приказов. Тяжелая решетка, скрывающая проход, щелкнула и с громким металлическим лязгом поползла вверх. Дубовые двери тяжело отворились, и рыцари подтолкнули задержанных волшебников внутрь. За высокой зубчатой стеной скрывался узкий внутренний двор и почти сразу – вход в башню, к которому вела большая широкая лестница в несколько ступеней. Двое стражников остались охранять улицу, а другие завели пленников в темный холл, украшенный резными панелями из мореного дуба и длинным рядом выцветших портретов в золоченых рамах. Между ними в настенных канделябрах неярко горели свечи. Их отблески зловеще плясали по стенам и вытертому паркету. В зал спускалась устланная бордовым ковром парадная лестница с массивными перилами, по ступеням которой уже торопливо сбегал к ним навстречу суетливый худосочный мужчина с чахлыми черными усиками и блестящим пробором в сальных волосах. Он оправил свой темно-зеленый бархатный сюртук, который все равно остался измятым и потрепанным, пригладил рукой и без того прилизанную шевелюру, пробормотал что-то нечленораздельное себе под нос, вероятно, имея привычку беседовать с самим собой.