– Чушь полная! – расхохотался Морис. – Похоже, ваш информатор тронулся умом. Вы хоть сами послушайте, что говорите! Мэрил Бишоп в Ламбершире? Вы шутите? Ее изгнали двадцать лет назад!

Остальные присутствующие за столом не были столь оптимистичны. Комната наполнилась удивленными возгласами и требованиями немедленных разъяснений. Все прекрасно знали, о ком идет речь, даже Севверин.

Не так давно имя этой женщины прославляли наряду с другими главами поселений. Властительница Мон-Иллей внушала уважение, многие хотели быть на нее похожими. Талантливая, смелая, знающая себе цену. За ней нередко оставалось решающее слово на собраниях Содружества. К ее мнению прислушивались, и в ее верности кодексу волшебного мира не было ни единого сомнения, до того дня, как она приняла решение поселить всех несчастных, искалеченных физически и душевно волшебников на территории своего города.

Сначала это выглядело как жест милосердия. Многие горожане поддерживали это решение, но они не знали, что травмы привезенных неизлечимы ни одним снадобьем или заклятием. Все эти несчастные были окончательно потеряны для общества и светлого будущего, но для тьмы, поселившейся в их сердцах, оказались очень даже желанными.

Шли годы, и песни горожан сменились истошными криками сумасшедших, которых становилось все больше. Борьба с ожесточенными людьми продолжалась, поисковые группы все чаще отправлялись в человеческие города, выискивая тех волшебников, кто не знал о существовании Содружества, но чаще возвращались с потерями и новыми искалеченными.

Главы поселений поздно осознали масштаб бедствия. Созвав Совет, на котором Мэрил Бишоп на этот раз не присутствовала, они приняли решение освободить Мон-Иллей от многолетнего забвения. Тогда они еще не знали, что эта женщина благородного происхождения уже совсем не та, кем была раньше. Искалеченные волшебники становились визжащими тенями, черной субстанцией, наполняющей неведомой ранее силой их повелительницу. Мрачные тучи сгустились над замком Мон-Иллей. Известие о проведенном за ее спиной собрании стало последней каплей и окончательно развязало ей руки. Последний огонек света в ее сердце погас, уступая место недремлющей тьме. И вот, за многие столетия волшебники объединились не против человека, а против своего могущественного соратника.

Мэрил Бишоп тут же покинула Мон-Иллей, бросив его без всякого сожаления. Судьба местных жителей ее мало волновала, впрочем, как и самого поселения. Она и так получила от него больше, чем могла себе представить. Ее местонахождение постоянно менялось. Как опытный охотник, она заманивала свою жертву, играя с ней. Давала возможность поисковым группам подходить все ближе, обнадеживая и в то же время наслаждаясь их беспомощностью. Волшебники продолжали исчезать, а их родственники теперь не знали, кого в этом винить.

Тактику Мэрил Бишоп никто не мог разгадать. Вероятнее всего, она хотела постепенно избавиться от тех людей, которые не разделяли ее взгляды на то, каким должен быть волшебный мир. Мир, в котором обычным людям приходится прятаться, а не наоборот. И, увы, находились те, кто ее поддерживал.

Невообразимая сила вскружила ей голову. Она считала, что именно Мон-Иллей дал ей столь могущественные магические способности, и теперь ее манили мечты о возможностях, которые могут открыть остальные поселения. Главы Содружества были в отчаянии, никто больше не мог наблюдать, как ряды лучших волшебников редеют. Решение пришло внезапно: если ей так нужно новое поселение, так почему бы одним из них не пожертвовать? Крамблроу был для нее лакомым кусочком, Мэрил всегда настаивала на проведении совещаний именно там. Тогда всех жителей призвали на время покинуть столицу Содружества. А когда все дома опустели, перемещающую арку зачаровали только на вход в поселение. Оставалось лишь ждать, клюнет ли Бишоп на эту наживку.