На несколько недель Крамблроу погрузился в тишину. Дикие звери все чаще начали появляться на окраине леса, прислушивались и нарушали прежние границы. То встретишь пугливого оленя неподалеку от деревни, то неосторожную лисицу. И вот, в один поздний вечер перемещающая арка озарилась светом, и темная фигура осторожно шагнула на каменную площадь. Тишина и пустые покинутые дома сразу же насторожили незваную гостью. Она сделала шаг назад в арку, но было поздно – та резко погасла, отрезая путь к отступлению. Мэрил Бишоп подняла глаза на манящий свет в окнах прекрасного замка Крамблроу и с гордо поднятой головой зашагала в его сторону. Там ее уже ждали с возбуждением, страхом и надеждой, что план сработает.

Глава поселения Мон-Иллей как ни в чем не бывало вошла в комнату и осмотрелась по сторонам. По периметру располагались скамьи в несколько ярусов, словно ее заманили в импровизированный зал суда. Многие сразу не признали в ней ту жизнерадостную женщину, с такими почестями поставленную во главу достойнейшего поселения. Лицо было искажено надменной, брезгливой гримасой, а ноздри вздернуты, словно ей пришлось зайти в плохо пахнущий свинарник. В зале находились главы поселений, охрана и предводители поисковых групп. Последние наиболее агрессивно отреагировали на появление хозяйки Мон-Иллей: пугающие воспоминания о ее страшных деяниях продолжали стоять перед их глазами.

Выдвинутые обвинения нисколько ее не смутили. Мэрил Бишоп криво оскалилась, отказалась раскаиваться и объявила себя невиновной. Все в зале суда подняли ее на смех – так очевидны были ее деяния, напрочь расходящиеся со всеми пунктами кодекса десяти поселений. Он-то и стал ключом к ее поимке. Клятва, данная над старинным свитком со сводом важнейших магических правил, составленных первыми главами Содружества и узаконенных самим волшебником Стефаном, являлась сильнейшим магическим договором, ослушаться которого не в силах был ни один волшебник, вставший во главу любого из поселений. Бросив Мон-Иллей, Мэрил Бишоп подписала себе приговор.

Только увидев каменный ларец с тем самым свитком, она более внимательно осмотрелась по сторонам. Это был зал, где десять лет назад проходило ее назначение. Здесь она клялась на кодексе, здесь ее аплодисментами встречали другие главы Содружества. Теперь все изменилось. Испещренная руническими текстами комната показалась самым мрачным и неуютным местом, приветливые улыбки сменились на резкие выкрики, а каменный ларец озарял комнату не радужным, а мистическим красным светом. Лишь на мгновение Бишоп взглянула на окружающих поверх черной пелены, поглотившей ее в последние годы. На лица друзей, соратников, наставников. Вновь ей хотелось быть среди них, среди достойнейших. Но этот секундный просвет снова погас, заглушенный внезапно вырвавшимся из ее груди безумным хохотом.

– Вы не в силах тягаться со мной, гнусные задаваки! – продолжала она сгибаться от смеха. – Вам и не снились возможности, которые я открыла для себя. Время Содружества истекло!

– Содружество будет существовать, пока существуют волшебники. А ты, Мэрил, лишь доказала, что не имеешь права быть его частью, не имеешь права использовать силы, данные тебе от рождения, против себе подобных. Приговор будет исполнен немедленно! – твердым голосом ответил ей тогдашний глава поселения Крамблроу и по совместительству отец в то время еще юной Миры Вильсон.

– Вы, никчемные трусливые последователи Стефана, затаились в своих поселениях, как мерзкие подколодные жабы! А я не собираюсь больше сидеть и трястись при виде человека. Я стану их ночным кошмаром! Они будут заколачивать ставни в своих вонючих домишках, пряча отпрысков под мамкины юбки.