– Я некоторое время наблюдал за тобой, Рой, – с усмешкой произнес Агвид своим хрипловатым голосом. – Твои мысли были далеко отсюда, я не хотел отвлекать.

– Доброе утро, сэр, – встретил главу поселения молодой человек, поднимаясь со ступенек и протягивая руку для рукопожатия. – Вы ни в коем случае не помешали. Напротив, я рад, что вы вернули меня в реальность. В последнее время она намного лучше, чем мои мысли.

– Рой, позволь сказать тебе кое-что: если бы она хотела, чтобы ты нашел ее, это бы уже произошло. Мне кажется, в твоей голове уже есть ответы на все волнующие тебя вопросы, просто ты не хочешь им верить. Прислушайся к внутреннему голосу – с ней все в порядке.

– Почти пять лет прошло с тех пор, как она исчезла. Отправляясь на задания мистера Клейка, я, признаться честно, не раз пользовался служебным положением, посылая лучших следаков на ее поиски, но ни одни не увенчались успехом. Ни одной зацепки! – с отчаянием в голосе произнес Рой.

Он искренне удивился, что Агвиду известна истинная причина его переживаний, но постарался не выдать этого.

– Лорейн опытная волшебница, одна из лучших в команде Клейка. Если она не хочет, чтобы ее нашли, то так оно и будет.

Агвид понимал, что влюбленное сердце невозможно успокоить подобными аргументами, но ему следовало попробовать, ведь он волновался за Роя, как за родного сына.

Тридцать лет назад его брат, Квинт Гельгорн, стал отчимом этому парню. Тогда белокурому мальчугану было всего четыре, и Агвид никогда не забудет ту мрачную грозовую ночь…

В тот осенний вечер ничто не предвещало бури. Вся семья собралась на большой белоснежной веранде многоэтажного коттеджа, расположенного высоко на скалистом выступе, откуда открывался великолепный вид на море и каменный город. Несколько приближенных к главе поселения семей сидели за длинным столом и наслаждались по-летнему теплым вечером. Их дети играли поодаль на груде мягких овечьих шкур, забавляясь с жемчужинами и раковинами. Брат Агвида, такой же высокий и стройный мужчина с характерной семейной кривой улыбкой, весь вечер нервно поглядывал на горизонт, пристально наблюдая за приближением темного полотна грозовых туч.

– Вот-вот разыграется буря. Может, мне следует предупредить жителей рыбацкой деревни? Их мужчины, скорее всего, в море, – наконец заявил Квинт.

– Тебе не кажется, что ты слишком сдружился с ними? – недовольно заметил молодой Агвид, оторвавшись от настольной игры, но, обнаружив удивление на лице брата, продолжил: – Я ничего против них не имею, но чем ближе они узнают тебя, тем больше у них шансов раскрыть твои способности. Подумай об этом как-нибудь на досуге, хорошо?

– Хорошо, ты абсолютно прав, – ответил Квинт, но, с волнением взглянув на тяжелую черную тучу, все-таки поднялся из-за стола. – Я ненадолго. Предупрежу Тинта, чтобы тот не выходил на воду, и сразу вернусь. Надеюсь, еще не слишком поздно.

Агвид отложил в сторону игральные кости и тоже встал.

– Мне пойти с тобой?

– Конечно нет! Главе поселения следует остаться. Пора уводить детей, поднимается ветер.

Квинт подошел к своему годовалому племяннику Севверину, потрепал его за щеку и передал на руки жене Агвида, прекрасной темноволосой Келде. Мальчишка недовольно заплакал, схватившись за длинные волосы матери, но его крик никто не услышал: в этот момент в воду начали бить первые молнии, принеся за собой оглушительные раскаты грома.

Агвид Лайн в тот момент еще не представлял, как изменится их жизнь в этот вечер, лишь с беспокойством проводил взглядом удаляющегося Квинта, подойдя к самому краю террасы, где под его ногами гигантский мыс круто обрывался над бескрайней бушующей стихией. Квинт уже бежал по пляжу в сторону человеческой деревни. Сердце Агвида сжалось от странного предчувствия. Он раскинул руки в стороны, собираясь разбудить каменное изваяние – гигантского тритона с трезубцем, который, словно маяк, стоял далеко в море на обрывках скалистой гряды. Тритон повторил движения своего господина, расправил чешуйчатые руки, поднимая скрывающий барьер все выше и защищая поселение от ударов волн и ураганного ветра. Агвид знал, что Квинт уже преодолел волшебный барьер и прочувствовал всю мощь бури на себе.