– Пожалуйста, забудьте о времени, – сказал Артур Джеллисон. – Просто поскольку уже седьмой час, мы имеем право немножко выпить. Не откажитесь?

– Ну… спасибо, да, сэр.

– Прекрасно, – Джеллисон встал из-за стола (стол деревянный в витиеватом стиле), подошел к старинного вида бару, сделанному в стену. Само здание было не старым, но меблировано оно было так, будто здесь еще жил Даниэль Уэбстер (тот самый, который заслужил себе репутацию человека, не ждущего, когда наступит седьмой час). Сенатор Джеллисон открыл бар. В баре обнаружилось огромное количество бутылок со спиртным. Почти на всех бутылках была одна и та же наклейка – «Самогон?»– спросил посетитель.

– Еще бы… Пусть этикетки вас не обманывают. Вон в той черной бутылке «Джек Дениэлс». Все остальное – тоже лишь высшие сорта. Зачем платить по настоящей цене, когда я могу получить то же самое гораздо дешевле? Из домашних запасов. Что предпочитаете?

– Шотландское.

– Пожалуйста. А я приверженец «Бурбона».

Джеллисон наполнил два стакана.

– А теперь расскажите мне о вашем деле.

– Все дело в комитете по делам ветеранов, – начал рассказывать Саундерс. Это будет четвертая его искусственная нога. Первая, выданная комитетом по делам ветеранов, была великолепна, но ее украли. А три следующие никуда не годились, они причиняли боль, а теперь вот комитет по делам ветеранов вообще ничего не намерен делать.

– Выглядит так, что вам никак не разрешить эту проблему, – мягко сказал Джеллисон.

– Я пытался повидаться с достопочтенным Джимом Брейденом, – в голосе парня вновь послышалась горечь. – Но не смог даже записаться на прием.

– М-да, – сказал Джеллисон. – С вашего разрешения – одну секунду. – Вынул из ящика стола маленькую записную книжку. «Пусть Эл задаст жару этому сукину сыну, – записал он. Партии не нужны подобные фокусы. И ведь это повторяется не первый раз.» Затем он положил перед собой блокнот.

– Будет лучше всего, если вы перечислите мне имена врачей, с которыми вы имели дело, – сказал он.

– Вы действительно хотите мне помочь?

– Я разберусь с вашей проблемой, – Джеллисон записал все в подробностях. – Где вы были ранены?

– Под Кхе Сапхом.

– Медали? Как вам известно, это иногда помогает.

Посетитель пожал плечами:

– Серебряная звезда.

– И «Пурпурное сердце», разумеется, – сказал Джеллисон. – Не хотите ли еще выпить?

Посетитель улыбнулся и покачал головой. Повел взглядом вокруг, осматривая кабинет, стены украшены фотографиями: сенатор Джеллисон в индейской резервации; Джеллисон в бомбардировщике – склонился над приборами; дети Джеллисона, сотрудники Джеллисона, друзья Джеллисона.

– Не буду больше отнимать у вас время. Вам, должно быть, некогда, – посетитель осторожно встал.

Джеллисон проводил парня к двери. Потом дверь снова открылась – Карри.

– Это был последний, – сказала она.

– Прекрасно. Я еще некоторое время здесь побуду. Сообщите это Элу и можете идти домой… о, еще одно. Попытайтесь сперва соединить меня с доктором Шарпсом и ИРД, ладно? И позвоните Маурин, скажите ей, что я сегодня задержусь.

– Хорошо, – Карри улыбнулась про себя, глядя, как сенатор возвращается вглубь кабинета. Еще до того, как она успеет уйти (окончательно уйти), он ухитриться сделать еще девять дел – из тех, что оставляют на последнюю минуту. И что касается этого – она уже подготовила все, что надо. Карри заглянула в комнаты, где размещались сотрудники сенатора. Все уже ушли – за исключением Элвина Харди. Он всегда уходит позже всех: ждет – на всякий случай. «Сенатор хочет вас видеть», – сказала Карри.