– Ну я-то родилась здесь, – сказала она, недовольно сверкнув глазами. – Но меня увёз отец, когда поссорился с моим дедушкой. За это дедушка его… он очень сильно обиделся, если так правильнее сказать. Мне, кстати, там нравилось.

– А что там было? – Мария дала бутылку Валентину, чтобы он разлил вино.

– Небольшой домик в одной деревне, очень красивый, – Катерина подпёрла голову руками и посмотрела в потолок. – Палисадник, ставни резные, зимой тепло. Они не знали, кто я, но я им нравилась, а они мне. Там ещё сад рос с яблонями, и каждое лето… в общем, яблоки я обожаю. Столько всего могу рассказать, и не знаю, с чего начать.

– А в Огрании холодно, – сказала Мария. – Яблоки не растут, да и вообще ничего не растёт. А сейчас там уже Ночь, представляешь? Полгода будет темно. Даже непривычно, я-то отвыкла, пока здесь живу.

Выпили ещё. Валентин начал рассказывать что-то о брате, иногда громко смеясь, Мария его осаживала, Катерина иногда вставляла едкие замечания. Ян зашептался с Анитой, и они иногда тихо посмеивались. Мы с Марком остались вдвоём.

– Ты помнишь правило, что в соревнованиях на риггах один человек не может занимать одно и то же место две игры подряд? – спросил Марк и выпил вино из кружки чуть ли не залпом.

– Поменяемся с тобой. Ты канониром, я первым пилотом. На финале я буду канониром, Ян вторым пилотом, ты первым.

– Идёт, – Марк налил себе ещё. – Тогда придётся на ближайшее ставить вторым Валентина. Но должен справиться.

Он выпил кружку несколькими глотками, будто пил пиво. Манеры ему надо будет подучить потом, как разберёмся с Большой Проблемой.

– Ты не злоупотребляй.

– Да, верно, – он отставил кружку подальше. – Просто… знаешь, мне немного непривычно. Сирота из приюта, сижу со знатью, причём один брат правителя Огрании, а другой – правнук того самого генерала Загорского.

И ещё будущая императрица, о чём все узнают совсем скоро.

– Много думаешь, – сказал я. – Лучше думай о завтрашней победе.

– Стараюсь. Сегодня ночью снился Марк Зимин, – прошептал он. – Который, ну ты помнишь… – он откашлялся. – Который погиб тогда, в порту…

Помню. Парень в клетчатом пальто, который зачем-то покинул укрытие. От него мало что осталось, узнали по остаткам одежды и амулету, который он держал в руке.

– Говорил, что я украл его жизнь, – продолжал Марк. – Я не верю в загробную жизнь, да и в духи предков уже не попасть. Но всё равно неприятно. И вот, я думаю…

– Знаешь, – к нам вдруг повернулась Катерина и яростно зашептала. – Если вы с ним и правда друзья, он бы за тебя порадовался. Что так смотришь? Думаешь, я такая дурочка, что так ничего и не поняла насчёт вашей внезапной подмены? Просто мне хватает ума об этом помалкивать.

Её амулет со свечой сегодня мерцал особенно ярко. Катерина посмотрела на него и прикрыла ладонью. Потом отвернулась и продолжила шептаться с Марией.

– Понимаю, – Марк нахмурился. – Просто всё равно это неприятное ощущение.

– А я с ней согласен, – добавил я. – Да и ты же говорил, что он тебе был неплохо должен. Вот и вернул долг с лихвой. Ты будущий Наблюдатель Малого Дома, и у тебя будет собственная ригга. А ещё поместье. Неплохо для сироты.

Другие наш разговор не слушали. Вот только как его услышала Громова – мне очень интересно, она сидит далеко. Но вроде больше никто не слышал, особенно из-за громкого смеха Валентина.

– Забавно, – Марк улыбнулся. – Та ригга, на которой я служил, Матильда, она принадлежала капитану Анри, моему командиру, но после его смерти Дом Лихтари забрал её себе. Но служил на ней я сам. Старушка, построили её где-то здесь. Так и осталась в их армии.