Звон, отскок. На пластине осталась вмятина по всей длине. Кузнец в Шефе содрогнулся при мысли, во что превратилась режущая кромка меча.

Магнус отступил от черты, и выдвинулся Кольбейн со щитом. Держа топорище обеими руками, Шеф поднял алебарду над правым плечом, шагнул к черте и сделал колющий выпад, направленный Магнусу прямо в сердце. Треугольная пика прошла через липовую древесину, будто сквозь сыр, но Кольбейн взметнул щит, и острие не задело щеку Магнуса. Шеф дернул за алебарду, провернул, потянул снова и рванул ее так, что полетели щепки. В ярко-голубом щите зазияла дыра, и Кольбейн с Магнусом мрачно переглянулись.

Магнус вернулся на позицию, поняв, что не следует бить со стороны пластины. Он ударил слева, но опять с прицелом в голову, так как по-прежнему считал, что без приличных меча и щита враг практически беззащитен. Не перехватывая древка, Шеф отвел алебарду на восемнадцать дюймов в сторону и поймал меч не на лезвие, а на тыльную часть – железный шип в палец толщиной.

Меч вылетел из руки Магнуса и приземлился далеко на половине Шефа. Все взоры устремились к судьям. Юноша отступил на шаг-другой и устремил взгляд в небо. Видя, что происходит, публика одобрительно загудела, и шум все нарастал по мере того, как зрители посмышленее осознавали возможности оружия Шефа и затруднение, с которым столкнулись гебридцы.

Магнус, окаменев лицом, прошел вперед, поднял свой меч, замялся, потом коротко отсалютовал им и вернулся на свою половину круга.

На этот раз Шеф размахнулся слева и ударил, как лесоруб, так что левая рука скользнула по рукояти, благодаря чему сила бойца и вес семи футов металла сосредоточились в полуярдовом лезвии. Кольбейн, спасая напарника, решительно бросился вперед и поднял щит высоко над головой. Топор, лишь слегка отклонившись, когда налетел на железный обод, прорубил два фута липовой древесины и с чавканьем утонул в грязи. Шеф выдернул его и вернулся в стойку.

Кольбейн взглянул на притороченную к руке половину щита и что-то буркнул Магнусу. Хальвдан Рагнарссон невозмутимо вошел в круг, подобрал отрубленный полуовал и отшвырнул прочь.

– Щиты заменяются при согласии обеих сторон, – заметил он. – Бей.

В глазах Магнуса поселилось нечто, похожее на отчаяние. Он шагнул и рубанул – коварно, без предупреждения, метя чуть выше колен. Мечник ответил бы прыжком – во всяком случае, попытался бы подпрыгнуть, так как высота была почти посильной для человека. Шеф шевельнул правой рукой и намертво остановил удар закованным в железо древком. Магнус едва успел отступить за щит помощника, как Шеф сделал шаг и ударил снизу, обухом вперед. Раздался треск, и остатки щита распались; металл снова встретил сопротивление, но уже не только дерева. Кольбейн уставился на футовый шип, который прошел через щит и предплечье, расколов локтевую и плечевую кости.

Рука Шефа скользнула к головке алебарды, сжала древко и дернула. Кольбейна швырнуло вперед; он ступил за черту, тут же опомнился и выпрямился, бледный от потрясения и боли. Едва его стопа коснулась чужой земли, раздался дружный многоголосый вопль, сменившийся беспорядочными выкриками:

– Перешел черту! Бой кончен!

– Он ударил щитоносца!

– Он целил в мечника! Если щитоносец сам подставляет руку…

– Кузнец первый пустил кровь, делайте ставки!

– Хорош, хорош! – крикнул Торвин.

Но его заглушил рев Сигварда:

– Дайте им сразиться до конца! Это воины, а не девки, чтобы хныкать из-за царапины!

Шеф посмотрел на Хальвдана, который был угрюм, но увлечен зрелищем, и тот махнул его противникам, чтобы продолжали.