Мужчина засунул младенца, уже переставшего плакать, еще глубже под куртку и накинул на голову капюшон. Потом посмотрел на кристалл, прикрепленный у пояса. Молли сосредоточилась на своих камнях.

– Пошли.

Она добавила в невидимое лассо энергии. В тот же миг таинственная сила выдернула ее, Рокки и Петульку из этой реальности и потащила вперед через время.

И снова теплые ветры времени коснулись ее щек, мир вокруг подернулся дымкой. Небо над головой непрестанно меняло цвет. Солнце и луна проносились по небесам, как кометы, день и ночь чередовались, будто в калейдоскопе. За стенками их защитного пузыря бушевали грозы, лили дожди, потом вокруг надолго стемнело. Куст перед ними взметнулся вверх, превратился в колоссальную гору листвы, исчез и сменился деревом, которое росло и росло, его ствол делался толще с каждой секундой. И вот мир материализовался.

Здесь все оказалось совершенно иначе! Молли по-быстрому прикинула, что они переместились в будущее еще лет на сто пятьдесят. На смену удушающей жаре пришел сырой, промозглый холод.

Дрожа, девочка натянула куртку. Петулька в рюкзаке заерзала.

Станция тоже изменилась до неузнаваемости. Здание обрело овальную форму. Вокруг росли сосны и угрюмые хвойные деревья. Поля покрывал снег и раскисшая глина. Виноградные лозы и оливковые деревья исчезли без следа. На их месте стелились приземистые морозостойкие колючки.

– Как в другой стране очутились, – прошептала Молли, стуча зубами. – Куда делось то пекло?

– Не знаю. Чудеса какие-то. Но скорее! Он уходит.

Друзья поспешили за чубатым вором сквозь группу бледных людей в длинных толстых пальто.

– Где васы теплые култки? – спросила старушка с сильным китайским акцентом и одернула свой собственный зеленый меховой плащ. – В таких налядах вы подхватите глипп. А глипп – это отень опасно! Нам больсе не надо эпидемий, хватит!

Молли кивнула ей, не сводя глаз с похитителя. Тот вошел в яйцеобразное здание.

– Вы совершенно правы, – рассеянно отозвалась она. – Но яйцо – оно всегда яйцо, – закончила невпопад и вместе с Рокки заторопилась за мужчиной.

Здание вокзала внутри оказалось светлым и просторным. Через ржавые решетки в полу врывался теплый воздух, из громкоговорителей под потолком доносилась причудливая музыка, похожая на китайские мелодии с примесью кантри и западного рока. Неподалеку от входа металлический киоск под вывеской «ВАН» рекламировал свое угощение:

На черных экранах высоко под потолком перемигивались электронные числа и слова. Лже-доктор изучил одно расписание, повернулся к другому. Опасаясь, что в следующий раз он наткнется прямо на них, Молли и Рокки проворно нырнули в зал ожидания – просторную комнату со стеклянными стенами. Там они вжались в кресла, мечтая стать невидимками.

Молли засунула руку в рюкзак и погладила собачку:

– Петулька, прости. Скучно тебе, да? Надо было оставить тебя дома.

Мопс лизнул ей руку и тихонько заворчал.

Молли подняла глаза. На скамейке напротив сидели две девчонки-подростка в непромокаемых куртках из какого-то бархатистого материала и остроносых ботинках, плотно соединенных с широкими брюками. Полностью в черном, они походили на вампиров. У той, что потолще, волосы были зелеными, а у другой – розовыми, и у нее во рту блестел золотой зуб. Девчонки захихикали.

– Что, ограбила гардероб своей бабушки? – спросили они, ехидно улыбаясь. – Хочешь ввести в моду стиль ретро? Думаешь, отстой – это круто?

Молли впилась в болтушек ледяным взглядом. «Удивительное дело, – подумала она. – Грубость во все века остается грубостью».