Губы Ивана складываются в тонкую линию, а глаза наполняются блеском. Он рывком притягивает меня к себе и хлопает по спине. 

- Ты достойный сын своего отца, Дамир. Марат бы гордился тобой. Он сам был человеком с большой буквы и в тебя вложил честь и достоинство, - выдохнув, он отстраняется и, махнув стаканом, выпивает содержимое. Я тоже делаю несколько глотков. Да, отец действительно был сильным человеком. И честным служителем органов. За что в свое время поплатился. Заметив, как дергается удочка, ставлю стакан и быстро встаю. Клюёт. Пара секунд, и ещё один карась в ведре. - Отлично. Улов сегодня что надо, - довольно констатирует Иван, а потом меняет тему. - Как тебе вообще дома, Дамир? Сильно город изменился? 

- В центре - да. А здесь даже турники те же. Помню, как качался на них перед армией. На них уже больше десятка слоев краски, но похоже, никто даже не думает ставить новые. 

- Да кому нужна окраина? Центр да. Все-таки людей в городе не мало. Это ж не деревня. Но в центр вкладывают, а в такие районы как наш - нет. Бесперспективно. Вот и рвут когти все отсюда. Кто в центр, а кто вообще в другие города. Машке тоже на месте не сидится. Все хочет кинуть нас с матерью и укатить. 

- Пусть пробует. Вдруг что-то получится, - закрепив удочку, опускаюсь на землю. 

- Да что у неё может получиться? Вернётся побитой собакой. А то я не знаю, как соседские дети возвращаются. Тоже несутся туда, а потом с опущенной головой домой приезжают. 

- Маша не другие, - говорю быстрее, чем успевает сформироваться мысль.

Сам себя одергиваю. Кто я такой, чтобы защищать её? Бросаю взгляд на Ивана, но тот не замечает в моих словах ничего, что могло бы выдать мое истинное отношение. По сути, меня не должны трогать его слова, но то, что девчонке заранее пророчат печальное будущее, мне не нравится. Еще и сравнивают с кем-то. 

Да и в чем-то Иван прав. Она слишком наивна и открыта. Эмоции свои скрывать совсем не умеет. Вчера только сколько разных было за несколько минут нашего общения. И обида, и потом эта радость неприкрытая перед тем, как я спать ушёл. Можно было бы не уточнять про мужа Ксени, конечно. Так бы розовые представления обо мне в пух и прах разлетелись, и, может, перестала бы смотреть на меня так, словно я олицетворение её идеала. Подумала бы, что сплю со всеми подряд и вполне вероятно успокоилась. Но не смог. Как только эту потерянность на лице прочёл в коридоре, держать слова за зубами не получилось. А потом как дурак последний ещё минут двадцать улыбку её счастливую в памяти жевал, как жвачку. Растягивал в воспоминаниях момент, с каким ожиданием Маша на губы мои посмотрела. И как меня в ту секунду прошибло таким же желанием попробовать, какие они у неё.

- Конечно, не другие, - громкой репликой вытаскивает меня из мыслей Иван, - другие могут и прогрызть себе путь вперёд. Но не Машка. Она у меня тихая и домашняя. Рисует вон свои писульки. Нет, чтобы ходить куда-то с друзьями. Вон Арина захомутала себе пацана, и отлично. А моя носом крутит. Кинула Валерку, а он при деньгах был. Мог бы обеспечить всем, о чем её душа бы попросила. 

- Иван, ты же не заставишь её встречаться с тем, с кем она не хочет. Не понравился ей этот Валера, найдёт другого. 

- Ну пусть найдёт. Она ж не ищет ни черта. Сидит дома, как та принцесса. Возможно, если бы нашла, так и в столицу ехать не надо было бы. Здесь бы осталась, рядом с нами. 

И тут меня осеняет догадкой. Вот она истинная причина, почему Иван так яростно не хочет отпускать Машу. Не в столице дело, а в самом факте того, что она может их оставить. В серых отцовских глазах впервые за несколько дней мелькает понятная мне эмоция. Он любит ее. И сделает все, чтобы она ни в чем не нуждалась. Как сделал когда-то для меня.