Что заставило ее сделать шаг, она не поняла, но не было властного шепота в голове, ничто не гнало ее в спину. Что-то рвалось из нее. Она бросалась к лестнице, бежала наверх, врывалась в темноту и у самой двери в его комнату ловила холодную бледную руку и сжимала пальцы так крепко, будто боялась их потерять.

− Это «да»? – спокойно спросил принц.

Ювэй отдернула руку, не зная что ответить.

Дворцовые часы пробили полночь. Двенадцать ударов и скрип двери. Новый танец свечей в его комнате. Накрытый на двоих стол и странная мягкая улыбка на бледных губах.

− Прошу, − сказал принц, жестом приглашая ее войти. – Обсудим остальное за ужином.

Он вдруг заговорил, как придворный, будто никогда ничего странного не происходило, будто впереди была простая беседа принца и его будущего адъютанта − и никаких кошмаров, никакой магии, никаких танцев черных теней по углам полузаброшенной башни.

− Уже очень поздно, − опомнилась Ювэй, перешагнув порог комнаты, и даже обернулась с опаской.

Ей только сейчас пришло в голову, что ночные встречи могут поставить принца в неловкое положение. О том, что она к этому положению тоже будет иметь отношение, она почему-то не думала, а Гэримонда такие вещи вообще не заботили.

− Комната моего адъютанта уже готова, − спокойно ответил он. – Ты можешь остаться в башне уже сегодня, а вещи… Один жест – и они здесь! Для меня это сущий пустяк.

Он щелкнул пальцами и подал ей платок, брошенный ею в спешке на сундук в замковой комнате. Она, собираясь, выронила его, а потом не стала прятать, торопилась, а теперь брала его из рук принца и смущалась, хотя стоило бы испугаться.

− Я, − начала она робко, но запнулась.

− Нет, я не настаиваю, − суетливо добавил принц, шагнув к столу. – Просто я точно не смогу уснуть этой ночью, а оставаться один не хочу.

Он резко обернулся, посмотрел ей в глаза, и Ювэй осталось только выдохнуть.

− Я тоже… не усну, − спешно добавила она. – Сегодня столько всего случилось, что я не смогу спать.

Гэримонд едва заметно улыбнулся и взмахнул рукой.

Второе кресло чуть отъехало от стола, будто приглашало Ювэй присесть. Свечи выстроились в два ряда по обе стороны стола, а сам Гэримонд, развернув перстень камнем наружу, сел в кресло.

− Только умоляю, − строго сказал он, − не надо намеков на романтику. Настоящая романтика − это там, − он неопределенно махнул рукой, − в траве при свете дня, а в моей башне и ночью…

Он умолк, не то что-то предвкушая, не то ожидая от нее ответа.

− Интим? – неожиданно для себя выпалила Ювэй и чуть не стукнула себя по голове. Ладно, подумать такое, но как она могла это сказать?

− Магия! – ошарашенно заявил принц и, закрыв рукой перстень, на миг отвернулся с видом человека, который сейчас устроит скандал, но тут же выдохнул и добавил спокойно: − Хотя у кого-то может и интим, но не у меня в башне. Увы. Здесь только магия, тьма и немного готики, другим явлениям здесь не место.

Он посмотрел на нее, и кресло, чуть повернутое прежде, подъехало к столу. Только теперь Ювэй поняла, что стол в комнате стоял другой. В прошлый раз низенький, узкий, а теперь квадратный и высокий, такой, что, сидя в кресле в нем, было действительно удобно.

− Ты знаешь свои обязанности? – внезапно спросил принц.

− Разумеется. У адъютанта королевской семьи три заповеди: защищать, помогать и хранить тайны.

− Да, но у меня будут дополнительные требования, − сказал принц строго.

Он не притрагивался к еде, и потому Ювэй не смела даже смотреть на нее, хотя запах незнакомых ей пряностей от жареного мяса пробуждали аппетит, но принц этого не замечал. Он смотрел куда-то мимо, крутил на пальце перстень и продолжал: