— Это месье Бужо, — представила я юношу, — а это граф Семенов.

Реналь уже взял себя в руки, и беспокойство скрыла вежливая улыбка.

— Рад познакомиться с русским офицером.

Он протянул руку для пожатия. Петр несколько секунд взглядом прожигал Реналя и ответил, сильно сжимая ладонь юноши. Месье Бужо слегка поморщился.

— Ну и силищи в вас. Вы меня не помните? Я тоже лежал в больнице месье Готье, а старшая медсестра очень беспокоилась о пропаже Жюдит и попросила меня найти…

— Вы ее нашли, у мадемуазель Жюдит все хорошо. Можете так и передать. Идем, Катя. — Петр потянул меня за собой, сжимая бумажные пакеты с обувью. Мне было неловко так грубо прощаться с Реналем. Создатель был приятным магом, и мы с ним всегда хорошо общались.

— Еще увидимся, — помахала рукой месье Бужо.

Попыталась скрасить неловкость улыбкой. Петр открыл для меня дверь наемного экипажа и, едва сел внутрь, произнес:

— Извини, но в Париже я никому не доверяю. Особенно после того случая, когда тебя хотел увезти чтец. Сейчас мы едем домой, я накажу Гасьену никому не открывать ворота.

— А как же князь попадет в дом?

— Они еще утром с Гасьеном договорились об опознавательном знаке, так что ты не переживай, — подмигнул мне искатель.

— Я и не переживаю, — пожала плечами и с безразличным видом стала смотреть в окно.

Но когда вечером князь не приехал, вдруг осознала, что ждала его. Скучала? Нет, просто хотела поблагодарить за все. Вечером привезли купленные вещи, и я с большим удовольствием отдала служанке надоевшее платье, чтобы та его выкинула. Переоделась в домашний халат, мягкие тапочки, а главное — сменила застиранное нижнее белье на новое. Нежная ткань приятно касалась кожи, и я вдруг подумала, как мало нужно женщине, чтобы она чувствовала себя увереннее. Вспомнилась нежность в глазах создателя, и стало страшно, а вдруг снова потеряю его.

Ужинала я в одиночестве и, чтобы хоть чем-то занять себя, нашла в библиотеке любовный роман. Прочитала половину и отложила книгу в сторону, а сама еще долго не могла уснуть. Все думала об Андрее. Как он добрался и где заночевал. Заснула лишь под утро, словно провалилась в темную яму и открыла глаза, когда на улице противно заскрипели ворота. Подбежала к зашторенному окну. Это вернулся Петр и ворчливо наказывал Гасьену смазать петли. Слуга качал головой в знак согласия, но, как только хозяин скрылся в доме, махнул и отправился дальше спать.

В следующий раз проснулась, когда вовсю светило солнце. Вялым движением откинула в сторону одеяло и заставила себя встать с постели. Долго умывалась холодной водой, чтобы окончательно проснуться, после переоделась в платье кремового цвета, обула полюбившиеся тапочки и спустилась.

Служанки нигде не было видно, и я решила пойти на кухню. Экономка, мадам Лорелина Муссон, как раз была там и месила тесто. Увидев меня, пожилая женщина засуетилась.

— Ах, госпожа, придется немного подождать с обедом. Сейчас я вымою руки и накрою вам в столовой. Фанни нет, я отправила ее в магазин. Она уехала вместе с господином.

— Петра нет дома?

— Господин ушел примерно час назад и просил вам передать, чтобы вы не покидали дом, — отвечала мне женщина, торопливо смывая с рук липкое тесто и муку.

— Мадам Муссон, не спешите, я подожду. — В больнице были времена, когда приходилось терпеть чувство голода, потому что из-за операции я пропускала обед. — А можно я поем… здесь?

Одиночество тяготило, хотелось теплоты, дружеского участия или просто поговорить хоть с кем-нибудь.

— Ну если вы так хотите, — удивилась экономка. Женщина подогрела мне суп из лапши, нарезала хлеб, достала из холодильника вареное мясо, налила чай.