Машина.

Оборачиваюсь на парковку.

Щурюсь, взглядом ищу белую большую красавицу, ни разу в таких не каталась, родители предпочитают удобный вместительный "крузак", а авто, подобные тачке Ярослава, всегда называли "понтами".

Оно и понятно.

На парковке есть все, что угодно. И белые машины тоже. А той, на которой мы сюда добрались - нет.

В сердце вдруг кто-то колет иголками.

Нет их машины, они уехали.

Поверить не могу.

Всхлипываю. Размахиваюсь и со всей силы швыряю туфли за забор.

Никогда. Никогда больше. Ни за что.

Иду вдоль дороги, куда без понятия, мой компас жизни сломался, как и я вся.

Слышу совсем рядом урчание мотора. И быстро оглядываюсь.

Машина белая. Не та. В окне мужчина. Не тот.

Садись, подвезу - говорит он - суббота, на улицах много пьяных.

- Сегодня суббота, - говорит Оля.

Так резко ее голос воспоминания рвет, из прошлого в сейчас, из отеля в университетский парк, что я чуть не падаю с корточек. Хватаюсь за липкую лавку и роняю на асфальт банку с краской.

- Ох, Ева! - подруга отскакивает от белой масляной лужи. - Ты мне чуть кроссовки не залила!

Торопливо поднимаю банку, смотрю на глянцевое пятно, украшающее асфальт и чертыхаюсь.

- Ну что такое! Это все из-за них!

- Что случилось и кто виноват? - оживляется подруга, впечатленная моим криком.

- Помнишь выпускной год назад? - оглядываюсь по сторонам, убеждаюсь, что все лениво, но работают и продолжаю. - Ты тогда ушла из клуба. А я уехала с двумя парнями в отель, и мы втроём переспали. Это были Сергей и Ярослав. Наши новые преподы. Они меня не узнали. Но я-то да. Что мне теперь? Как это из головы выбросить?

Оля смотрит на меня сдвинув брови и кивает.

- Сложно. Но я придумала, - она присаживается рядом на корточки, берет мою измазанную краской руку. - Ты сейчас забьешь на субботник. Пойдешь в общагу. Ляжешь на кровать. И от души проспишься.

- В смысле? - медленно перевариваю ее идею и вырываю руку. - Ты не веришь мне что ли? - взглядом натыкаюсь на ее улыбку, и поражаюсь. - Оль, я клянусь, так и было. Я не говорила потому, что мне стыдно. А теперь они здесь, и мне плохо, я уже схожу с ума! - срываюсь на крик.

Вскакиваю, снова роняю банку. Остатки краски разливаются по асфальту, но мне плевать, смотрю на подругу, мне нужна ее помощь, я не справляюсь одна.

- Я хотела сказать, - помолчав, Оля тоже встает, внимательно смотрит на меня в ответ. - Что сегодня суббота. А девчонки подслушали. Что новые преподы собираются в клуб вечером. И мы даже знаем, в какой. Вот. Можем с тобой тоже сходить. В любой, вообще. А то ты, наверное, обижаешься, да? Что меня вечерами в общаге нет. Я гуляю. А ты сидишь там одна.

В ее голосе столько сочувствия, во взгляде столько жалости, что я с трудом сглатываю горький ком в горле.

Докатились. Даже моя лучшая подруга. Считает меня чокнутой заучкой. Которой до того осточертели одиночество. Что уже от отчаяния сочиняются разные небылицы.

Она мне не верит.

- Обязательно сегодня сходим в клуб, Ев, - заверяет меня подруга, держит мою руку в краске. - И так с тобой оторвемся, таких парней подцепим, я тебе обещаю. Ночь будет классной.

17. ГЛАВА 17

ЯРОСЛАВ

- Отец, я понял, - отвечаю, и отсоединяюсь.

Кладу смартфон на стол, и оглядываю пустую аудиторию.

Отстрелялся. Я и не думал, что преподавать настолько сложно: объяснять материал, заинтересовывать студентов, мотивировать их, отвечать на бесконечные, чаще всего, на глупые вопросы. И следить за дисциплиной

Следить почему-то интереснее за тем, как за окнами идет субботник, которым командует властная мышка. Ходит с деловым видом среди прочих студентов, вся такая занятая.Так и тянет подойти, и по носу щелкнуть, чтобы не зазнавалась. И откуда только взялась эта звезда? И в учебе успевает, и в общественной жизни, и дерзить умеет.