— К тебе домой я не пойду, сам знаешь, даже накануне такого важного дня, — смущенно улыбаюсь я. — Стейн. Любимый. Пойми меня, пожалуйста, — нежно прикасаюсь к нему.

Стейн замирает, заинтересованно прищурившись, а я легонько глажу его подушечками, чувствуя, как моё сердце заходится от любви и трепета перед этим сильным мужчиной.

Дракон прикрывает глаза, перехватывает мою руку и прижимается щекой к моей ладони. Глубоко вдыхает воздух у моего запястья, где его метка.

— Знаю, любимая, — выдыхает он. — Знаю.

И тут же пронзительно смотрит мне прямо в глаза, заставляя затаиться от требовательного блеска изумрудной таинственной бездны, рассечённой вертикальными зрачками пополам.

— И всё же, — в его голосе явственно проступают настойчиво-опасные нотки. — Зачем тебе это? Перед свадьбой?

Я вздыхаю, зябко ёжусь и пытаюсь отстраниться. Не по себе всегда становится, когда дракон слишком сильно, как сейчас, проступает в Стейне. И это не скрыть. Ни ему — дракона. Ни мне — реакцию человека на него.

Конечно, я всё понимаю. Не терпится могущественному крылатому зверю надёжно спрятать своё сокровище, чтобы единолично владеть им.

Стейн давным-давно бы уже так сделал. Он не раз высказывал подобное желание. Только вот отчётливо понимает, что со мной так нельзя… что этим сразу разрушит моё хрупкое доверие к нему. Ведь оно прорастало слишком медленно. Во многом, именно благодаря его сдержанности, вниманию ко мне, пусть и с неослабевающим напором.

В начале нашего знакомства, когда я слишком пугалась и стеснялась, он нашёл в себе силы остановиться. Замедлиться. Дать мне больше пространства и времени, чтобы привыкнуть к нему.

Да и, как Стейн потом рассказывал мне, он много часов провёл в архиве, изучая магию истинных пар и саму истинность.

Всё же, истинная связь дракона и женщины-человека — редкость.

Оказывается, были случаи, когда истинная слишком несдержанного дракона угасала, будучи запертой, сломленной. Слишком нежные девушки даже погибали взаперти, не выдерживая такую сильную страсть и опеку, доходящую до одержимости. А дракон, теряя истинную, поднимался высоко в небо и разбивался о землю, сложив крылья.

Но, правда, это было в глубокой древности. Сейчас и драконы стали более цивилизованными, и людей они лучше узнали за это время, как и люди их. Произошло взаимное слияние наших рас в одно общество, одну империю, где каждый себя чувствовал на своем месте.

Стейн же не желал мне судьбы тех несчастных девушек. Поэтому и разрешал до сих пор работать в госпитале. И на мою просьбу о близости только после свадьбы — согласился. И в целом был крайне бережен и внимателен со мной, приручая меня осторожно, постепенно.

К тому же, человеческая жизнь, хоть и становилась намного длиннее из-за влияния истинной связи с драконом, всё равно оставалась коротка по сравнению со слишком долгой жизнью могущественных магических существ.

Стейн мне тогда сказал, что согласен пожертвовать всем своим долгим сроком жизни дракона, ради лишней минуты рядом со мной.

Тем не менее, королевская кровь дракона слишком сильна в Стейне. Князь, хоть и сдерживает себя, остаётся князем. Драконом королевской крови. А я остаюсь человеком.

Этого нам не изменить. Только принять друг друга всем сердцем, несмотря на существенные различия между нами.

Поэтому, замерев в крепких объятиях моего жениха на безлюдной парковой дорожке, я медлю с ответом, тщательно подбирая слова.

— Ответь мне, Ролана, — пристально смотрит на меня Стейн. — Да, для тебя это важно. Я понимаю. Ты не раз мне это говорила. Но не накануне же нашей свадьбы.