– Прошу тебя, пожалуйста, пусть в моей жизни появится что-нибудь лучше, чем кондитерские изделия. Мне это очень нужно.

От одних этих слов у меня перехватывает горло. Мне совершенно необходимо, чтобы кто-нибудь сейчас меня обнял. Необходимо почувствовать чью-то теплую кожу на моей. Я погибаю от одиночества, и даже если Винсу придет в голову ко мне заехать, он делу не поможет.

Кем я себя возомнила? Я нелюбимая и неприкаянная. И даже брата-близнеца у меня теперь нет.

На светофоре загорается зеленый, как будто хочет подать мне какой-то знак, но я запихиваю в рот еще несколько маршмеллоу и только потом нажимаю на педаль газа. Весь мир уже спит, и лишь я одна бодрствую.

Или не одна?

Сворачиваю на Марлин-стрит и вижу какую-то подозрительную машину, припаркованную перед моим домом. Делаю музыку потише и сбрасываю скорость. Этот большой черный фургон, новенький и блестящий, с номерами другого штата, очень подошел бы тому быковатому строителю из бара. Как он узнал, где я живу? Волоски на моих руках встают дыбом.

Медленно проезжая мимо, я поворачиваю голову. В кабине никого не видно. Вряд ли это Джейми – он никогда в жизни не согласился бы сесть за руль фургона, даже если бы в прокате не осталось никаких других машин, да и запарковался бы на подъездной дорожке, а не на улице. Сердце у меня, пока я делаю кружок вокруг квартала, колотится так сильно, что, похоже, решило разбиться всмятку. Эх, вот был бы сейчас рядом со мной Кит! – мелькает у меня в голове. Но потом я вспоминаю.

И тогда меня охватывает злость.

Газанув, я влетаю на подъездную дорожку и врубаю дальний свет. Потом немного опускаю стекло и, перекрывая оглушительный грохот собственного сердца, спрашиваю:

– Кто здесь?

До меня доносится тявканье, и из темноты на негнущихся лапках семенит старая чихуахуа в полосатом свитерке. Следом за ней появляется мужчина, и весь мой страх как рукой снимает. Эту богатырскую фигуру я узнала бы где угодно и без собачонки. Прощаться с жизнью можно пока погодить. Теперь я под такой надежной охраной, какой позавидовала бы любая девушка на планете.

– Спасибо, Лоретта, – говорю я облаку надо мной. В мире существует лишь одна вещь слаще сахара. – Быстро ты, однако.

В Томе Валеске есть что-то от зверя, и я чувствовала это каждый раз, когда он смотрел на меня.

Джейми обнаружил его перед запертой дверью его же собственного дома, который располагался через дорогу от нашего. Джейми называл его «тот дом для бедных людей», потому что несчастные жильцы в нем сменялись с пугающей регулярностью. Мама ругала его за это. Если нам повезло в жизни, это еще не значит, что ты можешь считать себя лучше других, Принц. Она заставляла Джейми бесплатно подстригать лужайку перед тем домом. Приблизительно раз в полгода мы относили приветственную корзину нашим очередным новым соседям – обыкновенно забитого вида женщинам с темными кругами под глазами, боязливо выглядывающим из своих новых дверей.

Однако в то лето стояла страшная жара. У мамы была куча студентов, которых она учила вокалу, папа был страшно занят в своем архитектурном бюро, а миссис Валеску практически никогда нельзя было застать дома. Приветственная корзина была уже упакована в целлофан и перевязана ленточкой, а миссис Валеска каждый день с рассветом уезжала куда-то на своей ржавой машине в четвертом часу утра, нагруженная ведрами, тряпками, швабрами и прочими приспособлениями для уборки.

Ее сын, которому в ту пору было восемь, как и нам с Джейми, слонялся по участку, не зная, чем себя занять, поскольку из всех развлечений у него была лишь колка дров. Я знала это, поскольку заметила его намного раньше, чем на него наткнулся Джейми. Если бы мне разрешали уходить дальше нашего крыльца, я быстренько прибрала бы его к рукам.