Зачем я иду туда? Потому что очень хочется не пойти. Как важно уметь слышать себя и отличать интуицию от страхов. Переход на линию реальности, где у меня есть мужчина, возможен только через действия, которые противоречат старой линии. Делать неожиданное даже для себя, как в фильме «Всегда говори: «ДА» или “Все, везде и сразу”. Прошу водителя подъехать ближе ко входу, еще раз смотрю в пригласительный, перечитываю адрес и строчку «дресс-код коктейльный». Поправляю волосы и выхожу.

У арки с массивной дверью курят двое мужчин, в чертах одного из них узнаю одноклассника, который десяток лет назад так же озирался по сторонам, выпуская дым в сторону. Дима Шипелин – кошмар для преподавателей и одноклассников. Ему не диагностировали синдром дефицита внимания и гиперактивности, с этой особенностью нервной системы физически сложно сидеть на одном месте и тем более запоминать, когда кто-то кого-то куда-то отправил сделать что-то для чего-то с кем-то. С математикой и физикой были проблемы скорее всего из-за дискалькулии – нарушении в понимании математических действий. Это тоже никто не обнаружил, окрестив Диму на весь период школы «ленивым, глупым и невоспитанным». Сейчас, благодаря развитию детской психиатрии, это можно было бы скорректировать.

Дима нервно переминается с ноги на ногу и крутит в левой руке зажигалку. Ниже на две головы, он обзывал меня «вышкой» и подшучивал до 10 класса, а в один дождливый осенний вторник перестал. Я так и не поняла почему.

Возвышаясь над обоими, молча прохожу в вестибюль. За разговорами они, кажется, меня не замечают.

– Вышка, это ты что ли? – царапает спину хриплый голос. Замираю, как будто надеясь, что сольюсь с обстановкой и он пройдет мимо – эволюционный инстинкт.

– По-любому ты, – приближается голос и мне приходится повернуться.

– Дмитрий. – С намеренной серьезностью обращаюсь, глядя вниз. Мужчина довольно улыбается, задрав голову.

– Ну ты, вышка, красотка, – маленькие глазки на сером лице, свитер из синтетики и темные джинсы. Залысины и запах машинного масла, вперемешку с одеколоном. Поджимаю губы, не зная, что сказать.

– А где все?

– Уже в зале. Пошли, – уверенным шагом мужчина направляется вперед по коридору и сворачивает за угол. Следую за ним.

В большом зале с оранжевым тусклым светом, три длинных стола, за каждым человек восемь-десять. Мозг пытается обработать поток информации, и я почти слышу, как скребутся нейронные связи, которые не были задействованы целое десятилетие. Как вспомнить имена всех этих людей? Ближе всего к нам – компания из женщин, которые, прервав разговоры, пялятся на меня.

– Смотрите, кого я привел, – радостно объявляет Дима, подталкивая меня вперед, – Это ж Вышка!

Прожекторы глаз поворачиваются в мою сторону. Хочется съежиться и убежать.

– Амалия, садись здесь, – доносится откуда-то сбоку.

Пытаюсь найти, кому принадлежали слова. Цепляюсь за поднятую руку Кристины – одноклассницы, которая ко всем была добра и терпима. В ее маленьком, почти детском теле, скрывается мудрая и светлая душа. Миниатюрные руки, темные прямые волосы и миндалевидный разрез глаз. Кажется, ее родители из Узбекистана. Она выглядит точно так же, как на последнем экзамене.

– Не ожидала, что ты придешь, – улыбаясь всем лицом, звонко говорит Кристина, когда я занимаю место за столом. Не проходит и 10 минут, как двери в зал снова открываются и заходит Коля. У меня перехватывает дыхание, по рядам проносится почти коллективный возглас восхищения. На нем черный костюм, футболка, часы и нишевый аромат, который долетает до моего чувствительного носа. Он пришел один. Мое дыхание прерывается, как разметка на сложном участке дороги. Николаю выделяют место за столом. Злата, кажется, бывшая девушка, набрасывается и прижимается грудью к его предплечью. Прошло одиннадцать лет, но расселись все опять по кастам: популярные, ботаники, середнячки. И я как всегда не вписываюсь ни в одну из этих групп.