До нас доносится музыка из портативной колонки, голоса и смех. Когда мы подходим к железной ограде с облупленной зелёной краской, Рома улыбается и пропускает меня вперёд через полое отверстие в ней. Нагибаюсь, чтобы уберечь голову, и через пару шагов замираю, ожидая Рому. 

Успеваю заметить, что народу прибавилось с лихвой. И далеко не все из них бывали здесь раньше. 

— Нервничаешь перед знакомством? — раздаётся у уха. 

— Очень, — не вижу смысла скрывать правды. 

— Не переживай, — касается его ладонь моей поясницы, подталкивая. — Я тоже некоторых вижу впервые. 

Сосредотачиваюсь на тепле его пальцев, потому что трепет, что вызывает его прикосновение, приятней, чем мандраж новых знакомств. Пожалуйста, пусть Рома будет рядом в этот экстремальный для меня вечер. 

— О, Чиж! — приветствует друга Зар, поднимая пластиковый стакан, очевидно, с пивом, а затем озадаченно смотрит на меня, узнаёт и начинает улыбаться во всю ширь своего рта: — Зайка с балкона! Крутяк! И как только тебе удалось, Ромыч, спустить с небес этого ангелочка прямо к нам в ад? 

— Нашёл способ, — улыбается Рома, бросив на меня лукавый взгляд. 

— Он тебе угрожал, зайка? Угрожал? Ты только скажи, и я ему... 

— Назначишь дуэль? — ржёт Миша, присоединяясь. — А то Чиж-то у нас заделался в Ромео! 

И все начинают ржать. Рома тоже. Похоже, чувство смущения здесь знакомо мне одной.

7. Сцена седьмая

Рома сообщает всем моё имя, и мы заходим в беседку, слушая, как Маша представляет в ответ своих знакомых, с кем вместе училась на те самые права, получение которых они сегодня все и отмечают. Многие приветливо мне улыбаются, некоторые смотрят с подозрением, а Аня так вообще надменно отводит взгляд, стоит мне случайно на него наткнуться. 

Я занимаю свободное место в углу и еле сдерживаю стон облегчения, когда рядом со мной Рома с ногами забирается на деревянную сидушку и садится на перила. Его колено задевает моё плечо, и я ловлю себя на мысли, что, если бы это было уместно, вообще обняла бы его ногу руками, прижавшись всем телом. До того я нервничала. 

Веселье и разговоры продолжаются, Зар сегодня на разливе, потому через пару минут всё с той же широкой улыбкой на лице протягивает мне и Роме по пластиковому стакану с пивом. 

— Мне не нужно, спасибо, — тут же отрицательно кручу я головой. 

— В смысле, зайка? — хмурится Зар. 

— Я разберусь, — усмехается Рома и забирает оба стакана, на что Зар пожимает плечами и отходит за своей порцией, сиротливо оставленной на лавке рядом с внушительными припасами полуторалитровых бутылок. Интересно, они всегда так много выпивают? 

Рома ставит один стакан себе в ноги, а с другим склоняется ко мне и тихо говорит возле моего уха: 

— Один стаканчик, мышка. Поможет расслабиться и не дрожать. 

Я чуть отстраняюсь и смотрю на его близкое к моему лицо, потом на стакан в его руке и снова на него. Он мне подмигивает и подносит стакан ближе к моим рукам. Беру его, отмечая прохладность и влажность пластиковых стенок, и наблюдаю боковым зрением, как Рома, улыбаясь своим мыслям, выпрямляется, подхватив свой стакан. 

И тут Зар, перекрикивая музыку, громогласно объявляет: 

— Раз уж собрались все, кто только мог собраться, — лошадиный смех, — предлагаю выпить за нашу Машку! Теперь переходить дороги стало опасней, так что остерегайтесь! 

Всё начинают смеяться и улюлюкать, а Мария, улыбаясь, показывает Зару средний палец, на что он ржёт ещё громче, а затем подносит к своим пухлым губам стакан. Я тоже улыбаюсь и опускаю взгляд на пиво в моих руках. Мне доводилось раньше пробовать вино и шампанское. На праздники. Пиво я не пила ни разу. Но когда-нибудь всё равно попробовала бы, верно? Так почему не сейчас?