— Какой Бездны?! — спросил я.

Пищуха, который как раз сидел над своим хозяином и бормотал своим гипнотизирующим голосом какую-то мантру (его хозяин уже впал в транс, и пищуха перестал даже притворяться, будто его инструктирует), очень выразительно дёрнул задней лапой — заткнись и не мешай, мол.

В других обстоятельствах я бы его стукнул, но пищуха явно был по-настоящему занят, так что я решил и правда подождать, прислушиваясь к мантре, которую бормочет пищуха. Интересно, что…

…

Когда лес был стар и он был молод и слаб и бесконечно силён и полон нас

Когда трава проросла на костях героев на костях злодеев на всех наших-ваших костях

Когда мы пели песни и шелестели в кронах и грохотали бубном и кричали о тишине

Когда вился дым и бился страх и выл ветер и полная пепла хижина открывала свою дверь

Когда лес стал молод и был он стар и был он вечен и был он слаб но бесконечно силён

Когда они желали чтобы он не кричал чтобы он не молчал но они не знают ничего о нас

Тогда ты шёл вперёд, по траве и костям

И мы кричали и мы молчали и сквозь ворота которых не существует ты шагнул к двери

И ты увидел хозяйку с прекрасным лицом с костяным лицом с улыбкой полной всего

И ты прошёл бесконечный путь узкую тропинку половину дороги от себя до нас

И мы молчали и мы кричали и мы шептали и мы были в тебе вне тебя и вокруг тебя

и тобой

Тогда когда стало сейчас

И ты…

Просыпайся

…

— Просыпайся.

А?!

Когда я вообще успел заснуть?

— Как твои силы? — уточнил пищуха. — Восстановились?

Я хотел было объяснить тупому комку шерсти, что силы не восстановятся так просто — и обнаружил себя в лучшем состоянии, чем сегодня утром.

Так.

Я задумчиво покосился на парня, всё ещё спящего — он выглядел в разы лучше, чем я даже при самых оптимистичных раскладах мог бы ожидать.

Потом я перевёл взгляд на… кхм… художественное мясное месиво в углу.

— Кто их так отделал?

Пищуха смешно пошевелил усами, глядя на меня невинными глазками-бусинками.

— Я, — сказал он мягко. — Прости за пятна на твоей шерсти. Пришлось разобраться с непредвиденными помехами.

.

..

…

Вот дерьмо.

А может ли быть, что эту милую пушистость в колодце пытались утопить не без повода?!

Пищуха расхохотался.

Ветер на улице взвыл, вторя его хохоту. Тени зашевелились.

Грёбаный котец. Кого я спас вообще?!

— Ох, видел бы ты свою морду, иномирянин, — сказал он весело. — Успокойся, пожалуйста, подыши. Во-первых, в жизни не поверю, что ты сам — невинная фиалка, уж прости. Ты милый мальчик, но жестокость в форме испытания судьбы ни с чем не перепутаешь…

— Милый мальчик?! — фыркнул я. — Этому непревзойдённому Владыке триста лет, если тебе интересно! Прояви соответствующее почтение!

Пищуха так рассмеялся, что аж запищал.

— Ну я ж говорю, мальчик, — сказал он весело. — Хоть из ползункового возраста вышел, и то хлеб… Но речь не о том. Всё не так плохо, как ты себе тут навоображал. Во-первых, нет, меня пытались утопить не из-за того, что я — монстр. Будь оно так, выбрали бы другой метод. Не добить кого-то вроде меня… сомнительный жизненный план.

Что характерно, верю. Прямо сейчас, верю сразу и безоговорочно.

— ..И, опять же, нет, это не я их так отделал. Просто у меня сейчас очень мало сил, потому всё, что я мог — доверить работу им самим.

…

— То есть, они сделали это с собой? — как будто это звучит лучше!

— Ну да. Старинные чары “суд Богини”, не требуют каких-то особенных изысков в исполнении, но заставляют жертву проделать с со своим телом всё, что сам делал с другими, желая причинить боль и вред. Изначально использовалась во время суда, но вполне могут служить и орудием убийства. Я рассудил, что, учитывая профессию заглянувших на огонёк ребят, на них должно сработать. Как видишь, я не ошибся.