— Десять, — не то чтобы мне не похрен, но дело принципа.

Шурх! Бульк!

— Шесть!

Говорю же, есть у него яйца, есть!

— Восемь!

— Семь!

— Ладно, годится… — я вздохнул. — Всё, уладили, теперь перестань дёргаться. Ты тощий, как овеществлённый дух из свиты Голодного, и грациозный, как мешок с отрубями. Выдохнешься — утонешь раньше времени. Говори, где найти твоего хозяина. Приведу счастливчика, пусть он тебя вытаскивает; самому мне мерзко с тобой возиться.

Пищуха выдал тихий смешок.

— Учитывая, что это он меня сюда забросил? Сомневаюсь. Счастливчик был не так уж счастлив меня видеть, знаешь ли.

Ох блин, точно. Тот парень вчера ночью… А неплохо меня прибило новостями о истинной любви, если я сразу не догадался! Одно оправдание, что слишком много всего навалилось. Но давно я так не глупел… Видимо, окотение сказывается.

— Так ты с прошлой ночи тут плаваешь? — уточнил я. — Глянь-ка, иногда быть кем-то вроде тебя полезно. Оно не тонет, и всё такое… Ты там пошевели лапами ещё немного, я сейчас к местной администрации сбегаю. Академия должна знать своих героев, я так считаю! Может они твоему чудо-хозяину медаль какую дадут? За избавление от грызунов... Бывает же такое!

Ага. Если что, мне лично теперь на героя посмотреть интересно.

А может даже, не только посмотреть.

— ..У тебя там глубоко? Есть за что уцепиться?

— Шагов семь примерно.

Вот чтоб тебя… Он же там уже почти сутки бултыхается. Духовный там зверь или нет, а с заблоченной магией выдохнешься рано или поздно. Судорога скрутит и привет…

— Так жди, — сказал я, — сейчас сброшу тебе что-то, чтоб ты раньше времени не потонул, и пойду…

— Не зови преподавателей. Не зови никого! Хочешь удобного слугу? Значит, отрабатывай! Вытаскивай меня сам!

А?..

12. 10

…

— Скажи, парень, — спросил я ласково, — ты совсем тупой?

Пищуха бросил на меня очень выразительный ну-ты-идиот взгляд.

Обычно так на меня позволяли себе смотреть только Минночка с Лит-тиром, потому я почувствовал одновременно раздражение и лёгкую ностальгию.

— Если я сейчас утону, у тебя не будет помощника, — напомнил пищуха.

— А пока я буду возиться с твоим спасением, ты утонешь, тупой кусок меха, — указал я ему на очевидное.

Парень, ты не заметил, что у меня тут лапки?!

— Продержусь, — буркнул он. — Начинай.

Ох мля…

— Слушай, хомяк, — сказал я проникновенно, — подумай своим крошечным мозгом, пожалуйста. Мои силы заблочены, сам я так себе помощник. С другой стороны, к местным властям нам обращаться придётся, рано или поздно. Я что-то слабо верю, что тут разрешено топить фамилиаров. И им в любом случае надо знать, что тут у них такой умник, сбрасывающий духовных зверей в колодцы, завёлся…

Потому что это как бы не шутки, ладно? Я много чего могу рассказать про жестокую дурость юности. Лит-тир чуть не потерял ногу после той истории, и я до сих пор помню мерзкое ощущение в животе, когда мне об этом сказали.

Я этого не хотел. Никогда. Меня всего лишь злило, что он не подлизывается, как остальные, что он такой наглый, что он спорит со мной, бросает мне вызов, что он дружит с Мин-Мин…

Оглядываясь назад, меня бесило, что он был настоящим. И я слишком уж внимательно прислущивался к чужим словам.

Но это я сейчас, с высоты мудрости, так сказать, понимаю. А тогда я не знал, почему этот маленький крысёныш так раздражает… и от того бесился ещё больше.

Классика, ну!

Но, каким бы маленьким говном я в своё время ни был (а я был тем ещё, из песни слов не выкинешь), обречь на медленную и мучительную смерть кого-то, кто намного меньше, полность от меня зависим, беспомощен и вроде как мне дарован богами… Ну такое, знаете.