Даже то, что ужин мне принес Дарьер не слишком порадовало. Хотя, признаюсь, стало легче от его отеческих объятий и ласкового.
— Как вы, моя леди?
Я вздохнула. Прильнула к худощавому плечу. Как же хотелось расплакаться. Рассказать, что мне страшно и горько от мысли, что уже сегодня вечером его леди попрощается с честью и станет… У меня даже в мыслях не поворачивалось признать кем я стану. Но нет, я не имею права на уныние. Не стану же я расстраивать своего единственного, уже далеко не молодого слугу. Потому натянула улыбку и тихо прошептала.
— Все будет хорошо, Дарьер. Мы все переживем и выживем.
— Чтобы не произошло сегодня, моя леди, — в ответ, надтреснуто, прошептал он. — Для меня вы всегда будете лучшей леди, самой чистой и светлой. — Он горько покачал головой. — Если бы только был моложе и мог вас защитить. Простите, моя леди, старика.
Я вскинула голову, посмотрела в лицо своего слуги. Мрачное и хмурое.
— Не смей, Дарьер. Мы справимся. Всегда справлялись. Даже когда остались одни, ты меня поддерживал и был рядом, и твоя близость была для меня успокоением. И теперь не смей ничего делать, тебя в лучшем случае изгонят. А я не смогу без тебя.
Совсем рядом послышался грустный вздох. Я оглянулась. Сахли стояла едва сдерживая слезы.
— Что ж, вы так убиваетесь. Господин Астеш добрый, он не причинит леди зла. Поверьте, он не обидит.
Дарьер разом изменился. Его воинственное лицо испугало даже меня.
— Не обидит? Да где же это видано, чтобы знатную леди и в любовницы! Девочку на ложе мужику взрослому! Где ваш «добрый господин» был, когда договор на неё заключал?
Сахли стояла испуганно моргая. А Дарьер вдруг разом поник.
— Ох, был бы жив её отец. Уж он то ни по что не позволил так с его девочкой обращаться.
Я закусила губу. Мой отец никогда бы не позволил заключить на свою единственную дочь договор с лордом, кем бы тот не приходился и в каком бы положении мы не оказались.
— Я посижу здесь? — попросил меня грустно Дарьер.
Я не могла отказать.
И даже когда в комнату вошли Хайн с горничной несущей лиловое платье, мой слуга был рядом. Хайн бросил на него мимолетный взгляд и ничего не сказал.
— Сегодня пойдете в этом, — бросил мне указывая на платье. Я ужаснулась. Открытые руки, плечи и декольте, даже от вида которого стыдно.
— Переодевайтесь, — сухо бросил Хайн. — Там, в коробочке, мадам Горшер отправила вам нижнее белье, а в сундучке украшения, выберете сами, что понравится.
У меня от жесткого голоса шаена мурашки по коже пошли. Уже? Пора? Как же хотелось оттянуть миг. Еще хоть на полчасика. Забыть для чего я здесь. Отсрочить время моей встречи с господином.
— Леди еще не ужинала, — встал Дарьер. — Того и смотри в обморок от голода упадет.
Я наградила слугу благодарным взглядом. А Хайн меня насмешливым.
— Обмороки — это точно по её части. Ладно, у вас полчаса. Можете перекусить, но не много. Вам это совсем ни к чему. Сахли, уберите еду, оставь только фрукты. Леди к тому же склонна к перееданию.
Камеристка кивнула одной из горничных и поднос с ужином тут же отбыл из моей комнаты.
Буду честной, есть мне совсем не хотелось.
Но Дарьер подхватил за руку и потянул к столику.
— Леди необходимо хоть немного перекусить.
— Дарьер, я…
Он взглянул на меня таким взглядом, что я смолкла. Позволила себя посадить на софу у столика. Дарьер засуетился, нарезал яблоко на тонкие ломтики. Начал мне, как маленькой, подавать по кусочку. Хайн поморщился.
— Детский сад, — буркнул недовольно. — Я выйду. Вернусь через полчаса. Вы за это время должны поесть и приготовиться.