Я просто пожала плечами. Днем ранее я ничему не удивлялась и воспринимала все как должное. Теперь же мне хотелось знать, как устроен мир, в котором я оказалась совершенно без воспоминаний, но с какими-то представлениями, оставшимися из прежней жизни. Мне хотелось знать как можно больше, а еще хотелось заполнить умиротворяющую и одновременно пугающую тишину, и потому я спрашивала Хранителя обо всем подряд. Он отвечал с улыбкой в голосе и иногда даже прерывал работу, если вопрос казался ему особенно серьезным. Наверно, он тоже хотел заполнить тишину.

Призрачная пыль быстро исчезала от прикосновений материи, но полировка ступеней и всего этажа, по которому ночью бродили мертвые, заняла довольно много времени. Все это время я перемещалась вверх по лестнице вслед за моим собеседником и развлекала себя разговорами, потому как от моей помощи он отказался. Хотел сам исполнять порученную ему работу. Но что же в таком случае делать в Склепе мне?

Когда, наконец, все поверхности были избавлены от мерцающих крупиц, мы поднялись на этаж выше. Пять одинаковых саркофагов безмолвно встретили нас. От такой одинаковости уже становилось не по себе: вроде бы поднимаешься на другой этаж, а кажется, что это тот же самый. Хранитель с легкостью сдвинул верхние плиты, открывая черепа Избранных, чтобы их души могли найти дорогу из мира мертвых. На этом его ежедневные обязанности оказались завершены.

– Я все же не понимаю, – задала я очередной вопрос по пути вниз, – зачем создавалось это место? Ради призрачной пыли, которую ты собираешь?

– Я никогда не задумывался об этом. Наверно, затем же, зачем люди создают памятники или кладбища. Это дань уважения мертвым и одновременно шанс для них вернуться когда-нибудь в мир живых.

– Вернуться в виде бесплотного духа, чтобы побродить ночью по этажу?

Хранитель рассмеялся.

– Не совсем так. Если сила воли души умершего человека достаточно крепка, или если сильно его желание, он может вернуться в материальный мир и обрести форму при помощи своих костей. Он будет уже не совсем человеком, но сможет продолжать жить в ярком мире живых. Поэтому я открываю саркофаги. Хотя при мне еще никто не возвращался, но есть пророчество – Завет – что однажды в мир вернется герой давно прошедшей эпохи. И ему под силу будет изменить мир. Я думаю, это и есть одна из основных причин, по которым возвели башню. Сомневаюсь, что все это ради пыли.

Его ответ заставил меня надолго погрузиться в мысли. Глубоко в душе зародилась какое-то странное, тревожное чувство, которому я пока не могла найти объяснения. Или, может быть, не хотела находить. И еще появился не менее важный вопрос, который я пока решила оставить при себе: почему Хранитель сам не задается вопросами насчет пыли и насчет истинного смысла своего пребывания здесь, в башне? Либо так на него повлияли долгие годы скуки и однообразия, что его перестало что-либо интересовать, либо он бесконечно предан этим загадочным Святейшим и готов безропотно выполнить любое порученное ему задание, не вникая в его истинный смысл.

Некоторое время еще оставалось до темноты, и Хранитель предложил заглянуть в библиотеку. Это была маленькая комнатка, размерами примерно в половину уступающая спальне. Две свободные стены от пола до потолка занимали стеллажи с одинаковыми прямоугольными ячейками, однако книг здесь оказалось не так много. Корешки разных оттенков серого без видимой системы стояли и лежали на полках, здесь же примостился крохотный стол и мягкое кресло.

– Я несколько раз прочел все эти книги. К сожалению, никакого другого развлечения здесь не предусмотрено, – Хранитель быстро просмотрел полки и вытянул несколько книг. – Поэтому даже хорошо, что их содержимое со временем забывается.