Наверное, мальчишка почувствовал мой взгляд или просто услышал что-то, потому что он поднял голову. Блин, хорошо, что я не успела сесть на велик – точно бы навернулась. Господи, ну и урод! Мне даже жалко его стало. Сначала показалось, что лицо у бедолаги кривое. Не просто ассиметричное, а будто взяли правую половину от одного человека, левую от другого и неудачно склеили. Да еще на той половинке, что слева, выкололи глаз. А другой глаз затянули бельмом. В общем, персонаж из мультика «Монстры против пришельцев».

Вероятно, выражение морды лица у меня было соответствующее, потому что монстрик явно смутился. На обветренных скулах вспыхнули пятна. Он сгорбился, будто хотел сделаться меньше ростом, развернулся и уже собрался удрать со своими граблями.

То ли от жалости, то ли от стыда за свое поведение – тоже мне, вылупилась, как детсадовка в зоопарке – я бросила велик и подошла к воротам.

– Привет, я ваша новая соседка, – говорю, пытаясь, чтобы это звучало мило, но голос виновато дрожит. – Мы вчера приехали. Меня, кстати, зовут Чили. А тебя?

Он обернулся – всего на мгновение. Но я теперь была ближе – да и первый шок уже прошел – и успела его рассмотреть: лицо паренька вовсе не было кривым. И слепым он тоже не был. Так казалось из-за разницы в цвете глаз. В правый будто черных чернил плеснули, вот почему мне почудилось, что там дыра. Зрачок совершенно сливался с радужкой. А левый светлел настолько прозрачной голубизной, что выглядел больным.

Ничего не ответив, пацан отвел взгляд и исчез за живой изгородью. Вот так я и познакомилась с соседом!

14 октября

Гетерохромия – вот как это называется. Сегодня папа подключил наконец Интернет, и я пробила разные глаза в Гугле. Такая фигня может быть врожденной, может возникнуть в результате травмы, а может быть симптомом всяких жутких болячек. Если сосед-монстрик болен, то мне его действительно жаль. Особенно если я его обидела. Надо как-то извиниться перед ним. Или сделать для него что-нибудь приятное.

Я выглянула в окно. В саду никого не было. Зеленый газон казался настолько же усыпанным опадом, как и вчера. То ли пацан не слишком старался, то ли ветер все-таки победил. Какой умник вообще мог додуматься убирать листья в такую погоду? Вон у нас весь двор ими завален и что? Мы не заморачиваемся.

Я спустилась вниз и обнаружила папу в кабинете. Он готовился к завтрашним урокам. В понедельник у него первый рабочий день в местной школе. А у меня – первый учебный.

– Пап, – решила я прощупать почву, – а когда вы с мамой въехали в нашу квартиру, вы навещали соседей? Ну там, чтобы познакомиться, подарить бутылку вина или тортик.

– М-м… – Папа листал какую-то книжищу, очки сползли на кончик носа. – Кажется, фру Мортенсен снизу заходила к нам. С печеньем и орешками. Печенье пришлось размачивать в кофе, а орешки мы, к счастью, попробовать не успели. На следующий день заскочил ее внук и предупредил, чтобы мы все выбросили. Печенье это лежало в шкафу фру Мортенсен с его конфирмации[5]. А орешки остались от шоколадных конфет. Понимаешь, она не могла жевать ядрышки, а шоколад обсасывала, и…

– Фу, ну и гадость! – Я замахала руками. – Слушай, если испеку пирог, сходишь со мной к соседям напротив?

– М-м? – Папа сосредоточенно делал заметки в толстом блокноте.

– Просто визит вежливости. Странно будет, если я пойду одна… Папа!

Он вздрогнул и в последний момент подхватил падающие очки.

– Замечательно, золотце, что ты хочешь установить хорошие отношения с соседями. В конце концов, теперь это наш новый дом. Так что, – папа со вздохом поправил высящуюся на столе кипу бумаг, – конечно, я схожу с тобой… Только позже, – добавил он и снова углубился в свои заметки.