Демоны, как же сложно оказалось сегодня сдержаться и не убить ее сразу. Такая хрупкая, наивная с огромными колдовскими глазами и кудряшками, которые мороз превратил в свисающие вокруг заплаканного личика сосульки. В этот миг из глубин души подняла голову жалость, отравив минуту торжества, и тогда я психанул. Оставил ее в этой  ледяной коробке на верную смерть. Потом еще долго летал над городом и мучился угрызениями совести, хотя к чему они? Валенси заслужила все эти страдания, они лишь мала часть того,  через что пришлось пройти мне. Так почему же я малодушно решил ее отпустить и даже развернулся обратно к окну, но в  комнате Рыжика уже не было. Ее кто-то выпустил до моего возвращения. Наверное, Женевьев. Она хорошо меня знала, и понимала, как я зол.

Сейчас на долину упал трескучий мороз. Такой сильный, что я уверен, передохнет половина птиц в округе. Они просто не долетят до теплых домов. Да и людям лучше не высовываться сегодня на улицу. Это просто опасно. Этот мороз отражение состояния моей души. После такого гнева и злости мне нужно успокоиться, поэтому я выбрался в мастерскую, расположенную на заднем дворе. Физическая работа и творческий процесс – это лучшие способы усмирить гнев. Для работы со снегом и льдом мне необходимы были низкие температуры, да и просто я сейчас мог либо психовать и заваливать долину снегом, либо культивировать в себе ледяное спокойствие. Что-то мне казалось, снега людям достаточно. Морозы они, правда, тоже не любили. Но иного я предложить им не мог. И виновата была в этом маленькая, рыжая дрянь с оленьими глазами!

Я никогда не знал, что у меня получится на выходе за исключением, пожалуй, сегодняшнего дня. Сегодня я вырезал из ледяной глыбы чуть вздёрнутый нос Валенси, ее полные чувственные губы и этот олений напуганный взгляд. Будто это не она восемь лет назад отправила меня в ад,  одним взмахом вот этих длинных ресниц. Будто не ее губы шепнули слова проклятья, и моей жизни пришел конец. Она сама уехала в теплые страны подальше от ледяного монстра, моя невеста вышла замуж за моего лучшего друга, а я? А я вынужден сидеть в своем ледяном заимке на горе и не портить им жизнь? Если я смог убедить себя не трогать Девида и Женевьев – все же они не виноваты в случившемся (хотя лучший друг вполне мог бы выбрать себе любую другую девушку), да и Жен тоже, но они просто жили дальше, а вот Валенси… Валенси была виновата по всем статьям.

Когда я заметил внизу под холмом карету, которая по извилистой горной дороге подбиралась к моему убежищу, очень удивился. Во-первых, гости у меня бывают нечасто, во-вторых, с погодой я, действительно, перестарался. Город толком не успели очистить от снега после ночной бури, от мороза птицы примерзали к веткам, а кто-то решил нанести мне визит? Так странно. Впрочем, я подозревал, кто это мог быть.

Видеть никого не хотелось, и первой мыслью было устроить занос на подъезде к замку.  Мне ничего не стоило  сделать дорогу непроходимой.  Наверное, я так бы и поступил, но был слишком увлечён, вырезая лицо Валенси, такое живое, почти настоящее. Не получились только кудри, пришлось сделать прямые длинные волосы, которые трепал ветер. Эта льдянка вышла почти безупречная. Осталось немного доработать пропорции фигуры, которая получилась лучше, чем была у тощего Рыжика. Полная, красивой формы грудь, узкая талия и длинные ноги. Идеальная ледяная спутница, которую хотелось уничтожить одним взмахом руки, потому что в ней, как и во мне, не было жизни. А мне до зубного скрежета хотелось согреться теплом маленькой рыжей Валенси, только ее тепло не отогреет меня, лишь даст секунду облегчения, а вот  мои прикосновения – это путь в ад. Впрочем, именно там я и приготовил ей место.