Всему разладу настроения причиной была Светка.

За две минувшие теплые недели она ввинтилась в капище как саморез под нажимом. Тотчас завела ведические юбки, обшитые тесьмой-оберегом, этнорубахи, узорчатые фенечки-напульсники. На голову – повязку тайского боксера с хвостиком, сплетенную из ста восьми священных нитей. И все с поклонами, заискивая, предъявляла Алале: «Дозволено? Благословляете?»

Чтобы перейти с курса на курс, Поля твердила тексты полтора месяца. Эту же на второй неделе освятили званием «продвинутая ведуница»!

– За особые успехи в постижении премудрости, – изрекла гура в круге дев. А Поля прикусила рвавшееся с языка: «За какие?.. Я в три раза больше заплатила!»

Обидно было – слов нет. Дома общих разговоров стало меньше, зато Светка без умолка хвасталась – я и то, я и се, я пять новеньких на Веды записала, и еще семь-восемь на примете есть. Скоро весь табун в лофт загоню, и еще на мой ведический девичник три десятка подписались…

– С какого курса нас в курыни производят? А?.. Чего молчишь?

– С третьего, – сквозь зубы выдавила Поля. – Лидерская прога плюс напутствие на проповедь.

– Поеду к себе в Клыч, – лежа Светка закинула голову, подложив ладони под затылок. – Оформлю регистрацию общины, арендую сарай какой-нибудь… Или церковь брошенную. Я там всех девчат знаю – без работы, неприкаянные, воют от безнадеги, с разной бестолочью путаются. И тут я, вся в узорах, с Ведами и пряниками. Прибегут как миленькие. Мне бы еще кочергу… А сколько полагается подъемных удаленным менеджерам по продажам?

«Будет курыня, – понимала Поля, пока из сердца капля за каплей утекали тайные мечты вернуться в Сысь с солидной социальной базой и надежным тылом. – А то и межрайонная. Захватит мою Сысь…»

На третий выходной после прихода Светки в храмину они отправились на послушание уже вдвоем.

Тут оно и случилось.

– Дщери мои, – расплылась в улыбке Алала, – сколь отрадно зреть вас вместе, споспешниц верных, дружных. Купно и работа спорится! Дела на двоих поделю, скоро закончите.

Светка первой поклонилась:

– Благослови, гура, лепту отправить и за сладостями в магазин. Я быстро сбегаю, а после доложу, сколько неведок залучила в нашу золотую сеть.

– Справишься ли?

– Легко!

– Что ж, сходи, – поманив к себе рыжую, гура огладила ее голову, заодно поправив вялого, криво сидящего мафлока. – Полюшка, дай ей Васин номер телефона.

– Не дам, – набычилась вдруг Полюшка, до того почти год послушная и ласковая. – Это – мое дело, я его – заслужила!

На миг смешавшись, Алала взглянула не по-доброму:

– Что ж ты со мной без любви говоришь? Или забыла, кто в лофте верховная жрица?

– С прошлого октября работаю не покладая рук, – решительно и пылко зачастила Поля. – Лептой заниматься – мне доверено. За что ей такая честь?

– Женские богини велят передать дело Светлане. Спор окончен; будешь еще пререкаться – на курс понижу. В новички пойдешь, чтоб заново покорству научиться. Достань трубу и назови ей номер.

– Нет. – Поля запустила руку в карман юбки, сжала в горсти мобильник.

– Из круга изгоню! Счастья лишу! – заводилась Алала, с голоса переходя на крик. – Силу имею все отнять!.. Алалей, неси растворило!

Гуру, криво ухмыляясь, наблюдал за женской ссорой. Светка умненько помалкивала в стороне, предоставив самой гуре унижать Полю – «Я после буду ни при чем, пусть все она». А Нерон, пока люди увлечены раздором, с ноута спешно набирал письмо: «Хозяин-батюшка, приезжай скорее, Христом-Богом прошу. Сил нет, что они тут вытворяют…»

Мельком поглядывая в стороны, кот видел, как вздуваются насыщенные злобой мафлоки, прилипшие в углах под потолком. Один оторвался, другой… Шевеля жгутами, опускались они вниз, сплывались по воздуху к ругани.