Я просто промолчала, предлагая ему продолжить и не желая нарываться на одну из непредсказуемых вспышек его гнева. Что бы он ни говорил о своей адекватности и логичности поступков, теперь я видела абсолютно четко: в нем есть нечто чудовищное, и оно прорывается на поверхность время от времени. И сейчас мне совершенно наплевать, игнорирует этот факт капитан сознательно или действительно не замечает в силу каких-то проблем с психикой.

– Так вот, без лишних подробностей, Люба получила тяжелые травмы однажды во время нашей совместной стажировки. Не по моей вине, уточню сразу, но я сильно волновался за нее, поэтому провел целые сутки, дежуря около камеры компенсации. И опять же не моя вина, что ее замечательный парень был слишком занят, когда Любе пришло время покидать ее, и именно я оказался тем, кому док позволил проводить ее до личной комнаты. И тем более не моя вина, что никто не имел понятия о том состоянии, в котором она пребывала после процедуры. Я был лишь юношей, который слишком сильно хотел эту девушку и проявивший чуть больше настойчивости, утешая ее!

Я сглотнула, уже прекрасно понимая, чем закончилось это утешение.

– Все произошло по обоюдному согласию, Софи! Я не насильник, что бы ты себе ни придумывала! – И снова эта молниеносная вспышка и гримаса, от которых я вся холодею. – Я был в этом полностью уверен и безумно рад, что она наконец осознала, что ей нужен я, а не Мирча, и что именно я оказался ее первым.

Бедная девочка! Представляю, что она почувствовала, очнувшись от воздействия!

– Спустя несколько часов, однако же, она, как ты понимаешь, пришла в себя и заистерила, тем более что Мирча все же озадачился вопросом, как там его подруга, и застал нас в более чем красноречивой обстановке. Он порвал с ней. Я же, наоборот, предложил быть вместе. И старался как мог, чтобы наши отношения не просто сложились, но и стали идеальными. Но не важно, насколько я старался, эта… Люба все равно предпочла униженно таскаться за своим Естественным придурком, выпрашивая его прощения, а не остаться со мной и дать шанс чему-то большему. А теперь давай-ка зададимся вопросом, был ли я хоть в чем-то виноват в той ситуации, или вся ответственность лежит на создателях Компенсатора, к слову, твоих гениальных родителях, утаивших информацию о последствиях. Тогда я был раздавлен, Софи, но и полон решимости разобраться, почему все так вышло. И потратил годы, собирая сведения по крупицам. И назовем это исходной точкой.

– Мне действительно искренне жаль, что так вышло у тебя и Любы, – сдержанно сказала я, стараясь не замечать насмешливой улыбки, которую вызвали мои слова. – Я от всей души сожалею, что вам пришлось с этим столкнуться. Но это никак не меняет моего восприятия твоих поступков сейчас. Если тогда ты был тем… с кем произошло вот такое несчастье, – я нарочно избегала употреблять слово «жертва», потому как была почти уверена: это выведет капитана из себя, – то сейчас ты сам осмысленно намереваешься нанести тот же вред другим. Осмысленно, не случайно, Рожер! Не пытайся вину за это возложить на моих родителей и их изобретение. Они создавали Компенсатор ради блага других, и побочные эффекты – это их ошибка, а не преступление! Да, ошибка, которую они могли бы устранить, но не сделали. Но и афишировать ее было бы с их стороны, я считаю, неверно. Сколько жизней спас за эти годы Компенсатор? Не сосчитать! Кто пожаловался на вред? Ты первый, от кого я это слышу!

– Ну еще заяви, Софи, что ты вообще понятия не имела ни о чем. – Я прикусила губу и промолчала. – А знаешь, именно твой категорический отказ пройти через Компенсатор перед отлетом стал последним недостающим звеном в моих умозаключениях и решил как твою судьбу, так и остальных.