– Рожер, время! – немного раздраженно напомнил ему Верде. – Оставь все эти сюсюканья на потом. Питерс может что-то заподозрить.

– Как будто мне теперь не наплевать! – рявкнул капитан через плечо и резко дернул мою челюсть, ломая или вывихивая ее, этого я не могла понять от вновь накрывшей ослепительной боли. Кажется, сознание наконец решило смилостивиться и покинуть меня, давая хоть какую-то передышку от издевательств и собственного сокрушительного чувства вины. – Никогда не смей указывать мне что делать! Займись своими делами!

– Медотсек! – голос безопасника был откровенно злым. – Док Питерс! У нас тут чрезвычайная ситуация красного уровня! Нападение с тяжелейшими травмами, однозначно внутреннее кровотечение по всем признакам. Немедленно подготовьте Компенсатор!

По дороге в медотсек я пришла в себя. Но лучше бы этого и не было. Смысл осознавать, как все погано и станет во много раз хуже, если уже ничего поделать с этим не могу? Что толку задаваться вопросом, как подобное вообще оказалось возможным и куда смотрели те, в чьи обязанности входило не допустить на борт летящего в безумную даль корабля таких, как Тюссан, Верде и кто там еще в этом замешан. Это меня, меня здесь не должно быть!

Конечно, док Питерс не обратил внимания на мои вялые попытки сопротивляться, помещая меня в камеру Компенсатора, а говорить внятно я все равно уже не могла.

– Все хорошо, детка. Мы успели! – сопровождал мое погружение в забытье фальшиво заботливый голос капитана. – Теперь все будет по-другому.

Конечно по-другому, потому что впереди настоящая катастрофа, и остановить ее уже никто не может. Не я уж точно.

– Привет, милая! – Казалось, между тем, как я отключилась и теперь пришла в себя, прошло лишь мгновение. Которое изменило все. – Док, оставьте меня с моей девушкой наедине!

Ставшее ненавистным лицо с широкой торжествующей улыбкой возникло надо мной, закрывая от бьющего в глаза яркого света.

– Не надо! – каркнула я.

– Замолчи! – последовал приказ, и мой язык будто прилип во рту. – Доктор, я должен повторять?

Я хотела бороться, отчаянно, но сознание отказывалось подчиняться мне, полностью оказавшись под чужим контролем.

– А вот теперь, когда мы одни, София, ты сделаешь все, что я скажу! – Снова команда, которой у меня не было сейчас способности сопротивляться. И ее не будет еще несколько часов, за которые произойдет непоправимое.

– Сделаю, – промямлила покорно.

– Вот и замечательно, звезда моя! Вставай!

Я подчинилась, ощущая себя марионеткой, послушной рывкам неразрушимых нитей.

Бережно, отвратительно бережно Тюссан поддержал меня, направляя еще нетвердо стоящую на ногах к блоку управления камеры, в которой только что я лежала.

– Вноси в настройки Компенсатора изменения по длительному программированию психики! – последовал новый приказ.

– Пожалуйста, не надо! – заскулила я, бессильно заплакав, пока руки сами потянулись исполнять. Лишь меньшая часть сознания сопротивлялась, большая хотела, действительно хотела сделать то, чего требовал капитан.

– Настройки! Немедленно! – жестко подхлестнул меня он.

– Ненавижу тебя! – пробормотала, при этом отодвигая защитную металлическую штору, скрывающую нужную часть блока управления, и прокалывая палец о едва заметную иглу.

– Не меня, милая, – усмехнулся Тюссан за моей спиной. – Ты себя ненавидишь. А меня ты будешь любить. По крайней мере, очень станешь стараться. Выхода-то у тебя нет.

– ДНК опознано! – сообщил приятный неживой голос. – София Старостина, высший уровень допуска к настройкам программирования PSF-1000! Желаете внести изменения?