Через неделю после того, как Энди вышел из подвала, Пол (он поступил в Университет штата Нью-Йорк в Перчейзе) приехал в город и остановился со мной и Ли. Мы все снова сидели на матраце и играли в «Супер Марио». Пол внезапно встал, отключил «Нинтендо» и сказал:

– Надо устроить вечеринку с танцами.

Он подошел к магнитофону и включил кассету Jane’s Addiction. Комнату заполнил громкий лай собак – заиграла песня Been Caught Stealing.

У нас было правило: если кто-то говорит: «Надо устроить вечеринку с танцами», то танцуют все. Без исключения. Скача по гостиной под музыку, мы услышали, как Энди орет что-то из подвала. Мы не понимали ни слова, но решили еще попрыгать, потому что нам показалось забавным доводить Энди до белого каления.

Потом Энди взбежал вверх по металлическим ступенькам.

– Заткнитесь! Заткнитесь на хер! – заорал он, когда вышел в комнату. Пол выключил магнитофон.

– Сука, ненавижу это место! – заорал Энди. – Ненавижу это все! Заткнитесь! Просто заткнитесь, бл*! Идите на х*й! Мудаки!

Он повернулся и убежал обратно в подвал. В гостиной повисла тишина. Мы пораженно переглянулись.

– Ваш сосед что-то по виду не очень доволен, – сказал Пол.

– И, по-моему, не очень здоров, – сказал Ли.

– Ну что, дальше танцуем? – спросил я. – Ставим Black Flag?

Пол засмеялся.

– Не, – ответил он. – Пойдем лучше в «Беннис» и поедим бурритос.

Мы на цыпочках вышли из дома.

– Пока, Энди, – прошептал Ли, пока мы шли по коридору.

– Жалко, что ты сумасшедший, – шепнул Пол. Я засмеялся.

– Пожалуйста, не режь нас, безумец.

Купив в «Беннис» веганские буррито за 4 доллара, мы пошли в наш любимый зал игровых автоматов в китайском квартале, чтобы поиграть в крестики-нолики с курицей. Я был веганом и борцом за права животных, но просто не мог не сыграть партию в крестики-нолики с курицей в ее плексигласовой коробке с надписью «Курица выигрывает!». Игровой зал располагался в глубине китайского квартала, и я решил, что курица, играющая в крестики-нолики, скорее всего, счастливее, и за ней лучше ухаживают, чем за курами, которых ощипывают и вешают на витринах ресторанов на Пелл-стрит. За прошедшие годы мы с друзьями сыграли бесчисленное количество партий в крестики-нолики с курицей, и по какой-то причине курица всегда выигрывала.

Несколько раз проиграв курице, мы пошли обратно по Мотт-стрит и Четвертой авеню и вернулись домой около одиннадцати. Дамьен сидел в кухне и курил с довольно обеспокоенным видом.

– Ребята, Энди очень расстроен. Что произошло? – спросил он.

– У Энди случился срыв, – сказал Ли.

– Просто не стесняйте его, хорошо? – сказал Дамьен, туша сигарету в раковине.

– Он нас не зарежет во сне? – спросил я. И тут послышался голос из подвала.

– Я тебя слы-ы-ы-ышу, – распевно произнес Энди.

– Поеду-ка я обратно в университет, – сказал Пол и направился к двери.

– Трус, – крикнул Ли ему вслед. Дверь за Полом закрылась, и в доме повисла полная тишина.

– Ну и что нам делать? – спросил я у Ли.

– Играть в «Нинтендо»? – предсказуемо ответил он. Мы включили телевизор и приставку и стали тихо играть в «Супер Марио». Я подошел к лестнице, ведущей в подвал.

– Дамьен? Энди? – вежливо позвал я. – Ребята, не хотите поиграть в «Нинтендо»?

Снизу доносились звуки Cocteau Twins.

– Дамьен? – снова позвал я. Он вышел к лестнице, куря сигарету.

– Нет, спасибо, – ответил он и вернулся в свою комнату в подвале. Я сыграл еще одну игру в «Супер Марио» с Ли, потом пошел в комнату, запер дверь и до двух ночи работал над тихим эмбиентом.