На неклинических выборках предикторы индивидуальных различий в успешности выполнения IGT исследовались редко [Buelow, Suhr 2009]. Хотя имеются работы о связях стратегий в IGT с эмоциональной сферой (что неудивительно в виду популяризации методики в связи с разработкой идей соматических маркеров), связи с интеллектом изучались реже. В 2014 г. К. Вебб с соавторами [Webb et al. 2014] отмечали, что известно только одно исследование с одновременным фиксированием свойств академического и эмоционального интеллекта на неклинической выборке. Указанное исследование обнаружило, что IQ оказывается лучшим предиктором успешности выполнения Айова-теста, а значит выполнение IGT задействует в большей степени когнитивные факторы, чем эмоциональные (по крайней мере больше, чем эмоциональный интеллект). В указанном исследовании Х. Демари [Demaree et al. 2010] для оценки когнитивных способностей на студенческой выборке применялась вербальная шкала Милла-Хилла, как и в нашей работе [Корнилова и др. 2018], а не традиционные «золотые стандарты» тестов интеллекта (шкалы Векслера и Стэнфорд-Бине).

В совместном исследовании с Ю. В. Красавцевой нами на выборке руководителей среднего звена была верифицирована гипотеза о включенности интеллекта в регуляцию ими стратегий принятия решений. Вербальный интеллект у руководителей выступил положительным предиктором таких показателей успешности стратегий в Игровой задаче Айова как предпочтение выборов выигрышных колод и увеличение накоплений. Впервые установлена позитивная роль флюидного интеллекта в эффективности стратегий выборов у руководителей (выражающейся в предпочтении выигрышных колод). Полученные результаты позволили также принять и гипотезу о включенности эмоционального интеллекта в регуляцию принятия решений. Причем в динамике стратегий в IGT роль вербального и эмоционального интеллекта у руководителей была реципрокной (что отразилось в различиях направленности их как предикторов для показателей смены колод).

Общий внутриличностный эмоциональный интеллект выступал предиктором выборов в условиях максимальной неопределенности ситуации, снижая предпочтения выигрышных колод у руководителей. Полученные данные не позволяют акцентировать понимание эмоционального интеллекта в качестве способности или личностного свойства, но демонстрируют необходимость установления его регулятивной роли дифференцированно для разных выборок и на разных этапах ориентировки в ситуациях принятия решений.

Освоение в психологии принципа неопределенности, учет сдвигов и междисциплинарных подходов к пониманию возможного в мышлении, переход к динамической парадигме в трактовке регуляции выборов и контроля неопределенности отражают складывающиеся варианты функционирования конструкта неопределенности в психологии.

В понимании психологического опосредствования актов принятия и преодоления неопределенности думающей личностью представлено взаимодействие познавательных (мыслительных, когнитивных) и личностных (субъективных, смысловых) «регуляторов». Человек прогнозирует не только развитие ситуации, но и личностную цену принимаемого решения, включая оценку, «кем я становлюсь в результате такого моего выбора».

В зарубежных исследованиях теории динамического контроля неопределенности до сих пор в основном обозначали когнитивные процессы в стратегиях человека. Переход к идее единства интеллекта и аффекта, реализуемый в понимании функционирования единого интеллектуально-личностного потенциала человека, означает развитие модели множественной гетерархической регуляции выбора, предполагающей в качестве верхнего уровня самосознание личности.