— Значит, если тот Хладнокровный воспитывал мою маму и подарил ей флейту, мамочка была очень старой. Они с папой долгожители. Мне жалко. Могли бы ещё немного пожить. Сто лет туда, сто лет сюда. Я бы точно знала о флейте. — Я легла на дракона и обняла его руками и ногами. — Ардис, а может, тот Хладнокровный жив? Ну, тот, кто мою маму мою воспитывал!

— Жив, — буркнул дракон.

— Давай найдём его! — обрадовалась я и скатилась с него, чтобы присесть у его довольной морды.

— Это я, — не раскрывая глаз, сказал Ардис.

— Как ты? — ахнула я.

— Так. Это был я, и её звали Ясная, — сопел дракон.

— Ты такой старый, — разочарованно выдохнула я.

Отошла к своим вещам и стала одеваться. Старалась ни о чём не думать.

 Ардис знал мою маму…

Охренеть!

Покруче, чем когда твой папа говорит тебе, что он твой будущий муж.

Охренеть!

 Потому что я влюбилась в опекуна моей мамы, при этом время исчисляется тысячелетиями.

Об этом надо подумать.

Я взяла испорченную книгу Пассариона Андреевича. Листы уже высохли. Но текста не осталось. В золотую обложку положила книгу, которую мне дал дракон.

— А какая она была? — тихо спросила я.

— Я лет до пятнадцати её воспитывал, потом ушёл к своим. Теплокровные уже сами.

— И ты бросил! Догода вот меня тоже бросил!

— Я не мог остаться, потому что у меня племя вырождалось, — спокойно ответил Ардис, продолжая дремать…

 Потому что старая развалина!

— Взял бы мамочку с собой!

 — И взять с собой, чтобы маленькую змеи искусали, тоже не мог. Она уже взрослая была, сама понимала, что от неё Теплокровные хотят и, как ты, путешествовала по Лесу, гостила в племенах. Она строила дороги с помощью флейты. И города. Флейту я у неё не забрал, хотя она бы мне пригодилась. Это ваше с ней сокровище.

— Ты бы мог себе такую же отлить, — предложила я.

— Нет. Такого металла больше в природе нет. Она называется серебряная, но на самом деле она нуамковая. Существовал такой металл, способный улавливать колебания мира и в колдовство их превращать. — Он подсмотрел за мной одним сине-зелёным глазом. — Ты обиделась?

— Нет! — соврала я. — Маму мою сто тысяч лет назад воспитывал, а теперь меня соблазняешь! Тебе не стыдно?

— Не стыдно. Зато представь, какой я интересный. Можно со мной столетиями беседовать, а я не истощусь на знания и истории.

— Это называется интернет, — заявила я. — Включаешь и сексом не надо заниматься. Всё, пока!

Я нахлобучила шляпу и пошла от него.

Охренеть! Наумковый металл!

Мало того, что меня все всего лишили, ещё ворьё и мою флейту отобрали.

— А сразу признаться не мог? — возмутилась я, продолжая идти вперёд.

— Так я не сразу понял, кто ты. Ты ведь придёшь ещё?

Я не ответила.

Буду думать.

Вначале появились тучи, а потом всё небо затянуло. Я шла по мраморной дороге, которую, возможно, построила моя мама… Хотя нет, здесь жили гады, а вот в Лесу есть такие дороги: гладкие, монолитные. Это точно моя мама Ясная строила.

Вот ведь гад!

Маму он мою воспитывал! Чудовище. Нет, я кого-нибудь моложе найду. Хотя бы для первого раза. Неужели я такая пропащая, что спать придётся со стариком лет так семь тысяч от роду?

Я покинула развалины и попала на холм, где росла вишня. Стало совершенно темно, как поздним вечером. Тучи грозовые пушистыми чёрно-серыми краями над лесом нависли, казалось, что их можно потрогать руками.

Нюх у меня чуть лучше, чем у человека, вонь шкур уловила сразу. Шакалы, которых мы собирались лечить с Ольгой Ниловной. Не знаю от чего. Оля любит залечить.

Пять тощих жилистых мужиков с белёсыми бородками поднимались ко мне. В темноте поблёскивали их жёлтые глаза. Они скалились клыкастыми ртами. И хотя все они были в коротких чёрных юбках, тряпки не могли прикрыть явное возбуждение.