Да отвернись ты, отвернись! Неужели герцогиня недостаточно хороша? Или та блондинка в лиловом? На месте Ленара Ефимия бы с нее глаз не спускала.

Девушку разобрала злость. Хорошо, не хочет сам, отвернется она. И хватит гадать, знает он или нет. Соус к яйцу пашот бесподобен, даже если Ленар намерен ее казнить, Ефимия съест все до последней капли.

— Он идет сюда! — взволнованным шепотом сообщила Мирабель.

Девушка только чудом не поставила на платье жирное пятно. Внутри образовался снежный ком. Какого труда ей стоило сохранять внешнее спокойствие, когда сердце колоколом ухало в груди!

Все ближе и ближе. Несомненно, первый министр направлялся именно к ним.

Как же не хотелось в тюрьму! «Я не попаду туда, не попаду! — мысленно горячечно шептала Ефимия. — Святой Верасий, защити, отведи руку преступника!»

Девушка спиной ощутила: он здесь. Все это время она старательно изображала, будто не замечает Ленара. Сейчас это стало неприличным, пришлось отложить приборы и изобразить приветливый интерес: не каждый день рядом с твоим стулом стоит первый министр империи!

— Дамы, позвольте загладить оплошность слуг и вручить вам карточки.

От близости Ленара по коже разбегались мурашки. Ефимия слышала его ровное дыхание, слишком спокойное для человека с нечистой совестью. Тонкий аромат одеколона дурманом проникал в ноздри. Казалось, еще немного, и она задохнется.

— Вам плохо? — Граф обратил внимание на странный цвет ее лица и напряженный, словно перекошенный спазмом рот.

— Душно. — Ефимия с трудом расслабила окаменевшие мышцы. — А еще так волнительно. Я из провинции, милорд, буквально ослеплена блеском дворца, боюсь допустить какую-нибудь оплошность.

Ленар велел слуге открыть окно и заверил, девушке нечего бояться:

— Никто не упрекнет вас за естественное в подобных случаях смятение. Пока я не вижу никаких оснований для страхов.

— Благодарю, милорд. — Должна же она была что-то ответить?

Ефимия осторожно покосилась на графа и убедилась, он ничего не заподозрил. Раз так, можно выдохнуть и послушать зачем понадобились таинственные карточки. На поверку они оказались разлинованными листами плотной бумаги с императорским вензелем. Цвет карточек повторял цвет лент девушек. Если Ефимия все правильно поняла, они сродни журналу успеваемости, только записи в них заносил не учитель, а император. Разумеется, он не ставил отметок. Если претендентка нравилась монарху, или он хотел оставить ей какое-то послание, то просил предъявить карточку. В финале отбора количество записей подсчитают и начислят дополнительные очки.

— Так же каждая из вас получит шанс провести вечер с его величеством. Как минимум один. — Какое счастье, что Ленар обращался к Элизабет, на время оставив Ефимию в покое. — Очередность встреч определяется императором. Он может самостоятельно высказать желание увидеться с вами или передать приглашение через слугу.

Графа тяготила навязанная ему роль. Из политика он превратился в сваху. Однако Ленар не мог бросить друга детства на растерзание претенденток, поэтому терпеливо раз за разом объяснял правила, отвечал на вопросы.

Стоило первому министру отойти, как Элизабет обратила внимание подруг на герцогиню Ласси:

— Первая счастливица уже определилась. Видите перстень поверх карточки Эрнестины? Сомневаюсь, будто это ее собственный.

— Вот и хорошо, — с облегчением выдохнула Мирабель. — Не хотела бы я оказаться в первых рядах!

— Тогда сразу поезжай домой. Надо мечтать о перстнях, платках и прочих знаках внимания, а не отсидеться в уголке. У тех, кого позовут в последнюю очередь, шансов на корону с гулькин нос. Ясное дело, начали с Эрнестины, недаром ей выпал белый цвет.