— Как угодно вашему величеству.

Граф склонился в глубоком поклоне. Его терзали сомнения, не собирался ли Варден, приударить за Катариной, пока Ленар обхаживает участниц отбора. Маркиза Плее слишком эффектна, чтобы не привлечь внимания монарха. Катарина, в свою очередь, вряд ли откажет императору.

— Что-то ты не рад! — поджал губы Варден. — Не любишь танцы? Давно ли?

Ленар предпочел промолчать. Может, Варден и друг, но прежде всего он император.

Позвонив в колокольчик, монарх велел неслышно возникшему слуге убрать со стола. Когда он удалился, Варден предложил приятелю выпить немного горького ликера:

— Он улучшает пищеварение.

— В твоем возрасте? — Ленар скептически поднял бровь.

Тень ревности никуда не делась, но граф старательно гнал ее от себя, не желая портить вечер.

— Особенно в нашем возрасте, мой друг. — Варден, посмеиваясь, похлопал его по плечу. — Когда еще много ешь и пьешь. Так почему ты вдруг невзлюбил танцы?

— Отчего же, я не люблю совсем другого — развлекать по приказу.

Император нахмурился, а потом понимающе кивнул.

— А, все дело в малышке Катарине, — сладко растянул ее имя Варден, не оставив сомнений в своих намерениях. — Стареешь! Прежде ты не боялся потерять женщину. Так недолго лишиться должности.

— Кого же ты назначишь на мое место? — Первый министр стойко воспринял намек на отставку, наоборот, будто желая ее ускорить, сел, заложив ногу на ногу. — Дай угадаю!

Он задумчиво почесал подбородок.

— Кто засахарил твои уши лестью? Граф Корби? Нет, стой! Конечно, какой я дурак — лорд Марлоу! Недаром его сестра столь усердно трудилась в постели.

— Ты играешь с огнем! — насупив брови, предупредил император. — Я стерплю многое, но все же…

— Прости, — развел руками Ленар и принял подобающую позу, — ты даже не первый в списке охотников за моей головой. Не переживай, я никогда не забуду, что ты император. Именно поэтому я буду танцевать с твоими женщинами, улыбаться и осыпать их комплиментами.

— Давай уже выпьем, Ленар! — со вздохом покачал головой Варден. — Иначе договоримся до синих звездочек.

Он отпер скрытый деревянной панелью тайник и, поколебавшись, извлек пузатую зеленую бутыль.

— Порой ты несносен! — признался монарх, звякнув фужерами. — Мне действительно хочется отправить тебя в отставку, но потом я вспоминаю, что другого такого первого министра не найти, и прощаю.

Больше опасных тем в императорском кабинете не поднимали. Приятели расположились у камина и, потягивая зеленую, напоминавшую колдовское зелье жидкость из хрустальных фужеров, сплетничали о дамах.

На половине претенденток тоже не спали. Кто-то грезил о короне, кто-то скучал по дому, кто-то радовался возможности хотя бы одним глазком взглянуть на дворец.

К Ефимии тоже не шел сон. Прильнув лбом к стеклу, она смотрела на тонущий в темноте парк, вход в который освещали мигавшие на легком ветерке факелы.

На крышке секретера лежало начатое письмо. Ефимия не могла продвинуться дальше первой строчки. «Дорогая Анна…» Как объяснить сестре, почему Ефимия так поступила? Что можно написать, а о чем лучше умолчать? И как быть с Ленаром Горзеном? Даже в отсвете факелов виделся его силуэт. Казалось, протяни руку, и коснешься плеча. А еще лучше шеи, чтобы одним движением… Но девушка слишком хорошо понимала, что не сможет, не сделает.

Зачем он здесь? Зачем она подняла голову, увидела его? Гораздо проще бороться с абстрактным первым министром. Агнешка Блеккуок только спасибо скажет за отравленный чай. Можно ведь и не убивать, всего лишь сорвать какое-нибудь важное заседание… Или таки до смерти?