— Так извольте выразиться конкретней, миледи! — не стерпела Ефимия.

Не по карману, значит? Бросая вызов могущественной собеседнице, девушка выпрямилась во весь рост, скрестила руки на груди. Она собиралась разразиться тирадой насчет равенства их сословного положения, когда Агнешка произнесла то, что заставило девушку опуститься обратно в кресло.

— Мне нужно сместить Ленара Горзена с поста первого министра. Уверена, любой другой человек принесет гораздо больше пользы империи, хотя бы мой сын.

Яркая вспышка. Боль. Снова боль. И страх.

Ленар Горзен. Она не слышала и не произносила этого имени целых двенадцать лет, но ничего не изменилось, казалось, Ефимия ненавидела его так же, как прежде.

Девушка шумно вздохнула. Пальцы скрючились как у паука. Прикрыв глаза, она отогнала призраки прошлого, но они упорно шептали голосами убитых отца и братьев: «Наша кровь на его ладонях».

— Что с вами? — забеспокоилась графиня и потянулась за колокольчиком для вызова слуг. — Вам плохо?

Ефимия вдруг резко побледнела, начала часто дышать.

— Нет, спасибо, все в порядке, — словно во сне, пробормотала Ефимия. — Выпью воды, и пройдет.

— Вы больны? — настойчиво повторила Агнешка, опасаясь, что зря поставила на красотку.

Если врачи обнаружат в ней изъян, даже протекция маршала графства не поможет Ефимии попасть в столицу.

— Тут душно, — виновато улыбнулась девушка, усилием воли взяв себя в руки, — а ваша горничная слишком туго зашнуровала корсет. Благодарю, миледи, уже прошло.

Двенадцать лет назад… Врут, время не лечит, всего лишь покрывает раны тонкой корочкой. Агнешка безжалостно ее сорвала, заставив Ефимию заново пережить жуткую ночь ареста. Страшнее было лишь сообщение о смерти отца и братьев. Если бы не Ленар… Если бы не Ленар, Алан и Ролан точно остались бы живы. Отец — кто знает, но его хотя бы судили, а не закололи в пропахшем сыростью подземелье.

«Ненавижу!» — беззвучно прошептали губы.

— Я согласна, — деревянным голосом отчеканила Ефимия. — Обещаю сделать все, чтобы первый министр лишился поста.

«Это личное, миледи, — мысленно добавила девушка. — Мне плевать на вас и вашего сына, но граф Митас ответит за каждую слезинку Анны, за каждый седой волос матери, за каждую смерть».

Бледность ушла с ее лица, даже губы расслабились.

Агнешка тоже успокоилась. Она переживала насчет исхода разговора, приготовилась уламывать упрямую девушку, а та сразу же согласилась.

— Вот и славно! — просияла графиня и таки позвонила в колокольчик. — Пусть только утро, но нужно скрепить нашу сделку бокалом игристого. Никогда не забывайте, милая, кому вы обязаны своим возвышением.

— Не беспокойтесь, я не забуду, миледи, — с фальшивой улыбкой заверила Ефимия.

Мысли ее витали далеко от гостиницы. Отбор обрел новый смысл. Ефимия продвинется как можно дальше, в этом ее желания полностью совпадали с желаниями графини. Девушка надеялась, святой Верасий направит ее руку. Пока была лишь навязчивая идея отомстить, как именно, Ефимия не знала.

Слуга в белых перчатках при дамах откупорил игристое и разлил пьянящий напиток по высоким бокалам, затем положил бутылку в ведерко со льдом. Агнешка отпустила его кивком головы и провозгласила тост:

— За наш будущий успех!

— За успех, — эхом отозвалась Ефимия.

Игристое щекотало горло.

В голове девушка царила полная сумятица. Чувства боролись с разумом и никак не могли прийти к согласию. Пришлось выпить еще бокал, чтобы хотя бы с помощью алкоголя обрести подобие спокойствия. Формальность формальностью, но перед комиссией Ефимия должна предстать максимально собранной.