От растерянности опускаю собаку на землю и тут же закрываю глаза, борясь с возможным глюком. Пару секунд и снова открываю, вглядываясь в лицо. Это пи*дец какой-то, я же не пил. Но это ведь Аля. Оглядываюсь по сторонам и снова на лицо. Подумаешь, волосы другие, но это, блин, Аля. Как-то машинально стягиваю с ее головы капюшон и с огромным усилием поднимаю ее на руки. Надеюсь, мой позвоночник не откажет в такой неподходящий момент. Вот только несу сам не пойми куда.

От нереальности происходящего я потерял ориентиры, а может от того, что тупо пялюсь на ее лицо, попеременно ощупывая одной рукой ее голову. Это в самом деле она, и вереница родинок на шее, которая ее так бесила, это только подтверждает. Она теплая и точно живая. Поскользнулась и ударилась головой? А что в лесу делала? Следила и специально пульнула петарду, чтобы собака сбежала, а сама собиралась поймать ее в лесу? Но не ожидала, что шмякнется головой о землю? Что за дебильные мысли меня посещают? Нет, по ходу что-то я все-таки выпил. Ряженка. Точно, у ряженки подходил срок годности.

И только собачий лай привел меня немного в чувство. Удивительно, но эта шмакозявка знает куда надо передвигать лапами, потому что через несколько мгновений она выводит нас на тропинку к дороге. А еще через пару минут я оказываюсь у домов. «А вообще гуляй почаще с собакой, быстрая ходьба самое подходящее для тебя. Это-то ты можешь». Оказалось, очень даже могу, Дмитрий Константинович, быстрая ходьба — самое то.

Если меня кто-то попросит рассказать пошагово, как я оказался у себя в спальне и начал раздевать Алю — не смогу. Я делал это на чистом автомате и, если бы не запрыгнувшая на кровать собака со своими грязными лапами, я бы и дальше раздевал ее в беспамятстве.

— Кыш отсюда, — кидаю на пол игрушку, отвлекая внимание Жули и продолжаю раздевать Алю.

Вслед за грязной толстовкой, я зачем-то стянул с нее футболку и принялся снимать джинсы, которые почему-то были грязные на коленках. Если она упала на спину и ударилась головой, то почему колени грязные? А если залпы были не от петард и гребаных салютов, а реально от ружья? И «сука» кричали Але? Ты во что втянулась, дурочка?! Да уж, кто бы мне ответил на столь важный вопрос, но пока точно не Аля. Я десятки раз проверил ее голову на наличие крови, и убедившись, что ничего нет, уложил ее головой на подушку.

Никогда я не чувствовал себя настолько ненормальным, как сейчас. Даже тогда, когда реально двинулся головой, при первой и последующих встречах. Сейчас же, смотря на нее, кажется, я готов захлебнуться слюной. Наверное, вот так смотрят маньяки на своих жертв. За столько лет, проведенных бок о бок, я знаю ее тело до мельчайших деталей. Каждую родинку, точечку, шрамы. Все. Я знаю в ней все. И ничего в ней почти не изменилось. Все та же Аля, только со светлыми волосами, которые, как ни странно, ей очень идут. А вот ногти… Точно, ногти просто отвратные — длиннющие, с каким-то вызывающим рисунком, это совсем не похоже на мою Алю.

Машинально присаживаюсь на кровать, и рука сама тянется к ее обнаженной коже. Провожу пальцами по бедру и веду выше, едва задевая простые черные трусики и, вопреки здравому смыслу, продолжаю вести рукой дальше, останавливаясь на того же цвета лифчике. Совершенно простецкий комплект белья, хотя это даже и не комплект вовсе, вот только смотрится так, как будто это самое красивое на свете белье.

Обвожу кончиками пальцев края бюстгальтера, едва касаясь ее теплой кожи и, сам того от себя не ожидая, кладу ладонь на ее грудь. Но тут же резко одергиваю ее, как будто от огня. Осталось еще только трахнуть ее без сознания, и дорога в дурку обеспечена, придурок. Резко встаю с кровати и накрываю Алю рядом лежащим покрывалом. Она точно скоро очнется, а пока можно отвлечься, вымыв грязнулю. И только выйдя из комнаты, на меня нашло какое-то помутнение. Аля ведь сбежит, если очнется раньше, чем я вернусь. Она ведь не знает, что это мой дом.