Я могу сделать это и в машине, но неизбежно начнутся расспросы. Болезни я не стыжусь, зато до смерти надоело, что окружающие считают меня больной и убогой. В лицо такое не говорят, только сочувствующе смотрят. Как будто диабет – это смертельный приговор! С ним десятилетиями живут, если соблюдают диету, правильно вводят инсулин и наблюдаются у врача.

Помпу, современную, с крутыми программами, купил отчим. И инсулин я получаю не тот, что дают бесплатно, а самый лучший. С помпой очень удобно, не нужно следить за временем, не нужно постоянно измерять сахар. У нее один недостаток – управление с корпуса. Так надежнее, но смущает окружающих, когда приходится есть не дома.

- Константин Семенович, мы можем остановиться минут на пять? У какого-нибудь кафе или торгового центра, - прошу я, крепко сжимая добычу.

- В туалет, что ли? – спокойно интересуется он. – Это можно.

Он тормозит у кафе с фастфудом.

- Тоха, проводи.

- Да я сама, что ли, не найду! – возражаю я. – Не из тундры же приехала.

- Мне тоже надо. – Тоха быстро ставит точку в споре. – Константин Семенович, бургер хотите?

- Нет, - отвечает военрук. – И вам не советую. Если поторопитесь, успеем к обеду.

Обед – это прекрасно. Мама узнавала, в школьном меню есть блюда, которые мне подходят. Ей даже предложили оформить для меня лечебный стол, но я упросила ее не афишировать мою болезнь. Хочу, чтобы одноклассники нормально ко мне относились. Конечно, в такой школе с этим точно будут проблемы. Они – столичные детки, мажоры, а я – провинциалка. Но они хотя бы не будут смотреть на меня, как на умирающую от неизлечимой болезни.

Кстати, я совершенно зря игнорирую Тоху. Он симпатичный, дружелюбный. И, кажется, не прочь поближе со мной познакомиться. Надо друзей заводить, если есть возможность. Я отчаянно трушу перед встречей с одноклассниками.

Тоха ждет меня у выхода. В руках у него бутылка с водой. Он подбрасывает ее и ловко ловит после того, как она переворачивается в воздухе.

- Может, все же по бургеру? – подмигивает он.

- Не хочу, - отказываюсь я. – Правда, не хочется. А яблоко съем с удовольствием.

- Держи. – Он отдает мне воду. – Это тебе. У меня есть бутылка, но я из нее уже пил. А стаканчика нет.

- Спасибо…

Мне хочется сказать что-нибудь еще, но, как назло, ничего умного не приходит в голову.

- Тош, у тебя девушка есть?

Он спотыкается на ровном месте. А я в ужасе понимаю, что брякнула жуткую глупость. Как будто к нему в девушки набиваюсь!

- Не «Тош», - поправляет он меня. – Тоха. Запомни, лады?

- Запомню, - бормочу я.

И упускаю хороший момент, ничего не говорю о собственных запретах.

- А чего так сразу? – весело спрашивает Тоха. – Хочешь стать моей девушкой?

- Прости, - морщусь я. – Глупый вопрос. Я хотела уточнить, не обидится ли она, если узнает, что ты меня яблоком угостил. И шоколадкой.

Выкрутилась! Оправдание звучит еще глупее, чем вопрос, но немного сглаживает неловкость.

- Тю… - удивляется Тоха. – У вас так заморачиваются, что ли? Это ж ерунда, угостить кого-то шоколадкой.

- У нас? – хмуро переспрашиваю я.

- Ты же не местная?

- А… Ну да…

Я смущенно замолкаю, когда мы садимся в машину.

Познакомилась поближе! Только дурой себя выставила. Грызу яблоко, оно твердое и сочное, как я люблю.

- Константин Семенович, радио включите, - просит Тоха. – У меня батарея на телефоне почти сдохла, а банка в рюкзаке.

Я перестаю жевать и покрываюсь мурашками. Это я так громко чавкала, что он попросил радио включить? Позорище…

- Софка, ты какую музыку слушаешь? – как ни в чем не бывало обращается ко мне Тоха. – Я – всякую. Уважаю «Битлов» и «Пинк Флойд». И не говори мне, что их только олды знают.