Оля непроизвольно улыбнулась. И всё-таки забавно у Киры получалось игнорировать её. Зло, но забавно.

Оля совсем не сердилась — понимала, что такую девушку, какой была Кира, должно бесконечно раздражать наличие «соперницы» рядом с Федей. И неважно, что Оля саму себя соперницей не считала — глупо было так думать. Для Феди она друг, а Кира… пожалуй, пока никто. Несмотря на все её старания.

Кира и сейчас старалась — это было заметно. Гладкие, как атлас, чёрные волосы лежали на плечах, спине и груди с поистине королевской небрежностью. Смуглая кожа чуть блестела от какого-то крема, макияж был безупречен — ни прибавить, ни убавить. Тёмно-карие миндалевидные глаза глядели на Федю с поволокой, призывно и волнующе. А уж платье… Куда там Оле против этого белоснежного великолепия с открытыми плечами и глубоким декольте! Грудь у Киры заслуживала всяческих похвал — аппетитная и какая-то скульптурная, даже Оля засмотрелась. Зимина не сомневалась, что парни и вовсе должны были слюни на такую грудь пускать.

— Я не пью, — отмахнулся от Киры Федя. — Даже шампанское. Оля вот пьёт, так что идём внутрь, она должна попробовать.

Оле показалось, что она слышит скрип Кириных зубов…

А дальше началась та ещё свистопляска. Точнее, пляска Киры вокруг Феди — девушка изо всех сил пыталась каким-то образом оторвать его от Оли. Но Клочков не поддавался. И протащил подругу по всем комнатам на первом этаже, когда Кира их ему показывала, и камин посмотрел вместе с Олей, и всё приготовленное угощение пробовал тоже только в компании Зиминой.

Ахматова злилась — Оля видела это так же ясно, как и то, что солнце всё сильнее клонится к закату. Поэтому осторожно спросила у Киры:

— А танцы будут? А то музыка есть, но что-то никто не танцует…

— Будут конечно! — Девушка белозубо, но абсолютно ядовито улыбнулась. — Но сначала — сюрприз! Зимина, иди-ка собери всех с террасы сюда…

— Не надо, — тут же отрезал Федя и отпустил Олину руку. — Я сам их позову.

И убежал.

Оля сразу поняла, что сейчас Кира скажет ей что-нибудь неприятное, — и не ошиблась.

— И не надоело тебе? — прошипела Ахматова, глядя на Олю с раздражением. — Как собачонка дрессированная… Помыкает тобой как хочет, а ты и рада!

— Не злись, — покачала головой Оля, вызвав у Киры возмущённый вздох. — Ты же видишь — я ему не нужна, он меня не любит. Почему ты злишься?

— Потому что ты достала уже! — поморщилась Ахматова. — Всегда с ним, как пугало огородное — всех отпугиваешь. Отвали, а?

— Мы просто друзья. Я нужна Феде только как друг, — сказала Оля примирительно. И, поколебавшись, искренне посоветовала: — Ты вряд ли добьёшься успеха, если станешь со мной враждовать. Лучше сделай вид, что я тебе нравлюсь. Тогда и Федя будет лучше к тебе относиться.

Кира изумлённо вытаращила глаза, глядя на Олю с недоумением, а потом вдруг усмехнулась.

— Возможно, ты и права…

— Я права, — кивнула Зимина. — Не обязательно дружить со мной, просто не раздражайся так явно. Этим ты Федю только отпугиваешь.

— Хм… — Ахматова задумалась, но больше ничего не успела сказать — с террасы начали возвращаться остальные однокурсники.

7. 6

Федя

Коттедж был потрясающим, очень фактурным — от первого до последнего кирпичика. Феде даже захотелось достать из кармана телефон и записать то, что рассказывала Кира и об устройстве помещений, и о расположении комнат, и об особенностях проживания в подобном месте. Но он не хотел показаться невежливым, поэтому просто запоминал.

За двадцать лет жизни Федя толком ничего не видел. Школа, их с матерью квартира, кладбище, на котором были похоронены бабушка с дедушкой, редкие экскурсии с одноклассниками. Очень давно, когда дед и бабушка были ещё живы, Федя с матерью ездили на море. Но после их смерти максимум, что доставалось Клочкову, — это поездки в летние лагеря, где ему никогда не нравилось.