9. 8

Оля

Когда начался стриптиз, Оля слегка смутилась. Она вряд ли смогла бы сформулировать отчего, но ей было не по себе, когда по гостиной скачут полуодетые, точнее, почти раздетые парни и девчонки и трясут телом под музыку, а потом им ещё и деньги в бельё засовывают. Как-то это всё… пошло.

Хотя Оле всегда нравились танцы на пилоне. Но она воспринимала подобное скорее как спорт, чем как стриптиз. Эти же… вращающиеся по залу тела… особенно возмущали парни в настолько обтягивающих трусах, что можно было бы и без них танцевать. Сразу становилось понятно, что бельё было нужно не для соблюдения приличий, а для исполнения роли кошелька. Сколько им туда денег напихали! Неплохие чаевые, ничего не скажешь…

Оля не стала дожидаться, когда и к ней подойдёт танцовщик, чтобы повертеться и поприжиматься, — ушла в туалет, поинтересовавшись у Киры, где он. Провела там минут пятнадцать, решив, что этого времени должно хватить стриптизёрам, а когда наконец вернулась и огляделась в поисках Феди, обнаружила, что его нигде нет.

И не только его. Киры вроде бы тоже не было…

Конечно, это ничего не значит. Может, Федя отошёл в туалет, а Кира… ну, ещё куда-нибудь. На веранду, например, покурить в компании Родина. Хотя… нет, Артём-то здесь. Значит…

Оля не успела додумать — Родин заметил девушку, зачем-то встал с кресла, в котором до этого вальяжно пил шампанское из тонкого бокала на длинной ножке, и пошёл по направлению к ней. Оля даже оглянулась: может, рядом стоит какая-то другая девушка, к которой идёт Артём, и на которую он смотрит?

Нет. Никого.

По пути Родин схватил с подноса проходящего мимо парня в ливрее — как у слуг в прежние времена — точно такой же бокал с шампанским и протянул его Оле.

— Скучаешь? — Артём усмехнулся, глядя на девушку как-то странно — словно оценивающе. И на мгновение его взгляд даже нырнул в её скромный вырез. Для Артёма это было по-настоящему удивительное поведение: за два с лишним года совместного обучения он не удостоил Олю даже просто обычным взглядом, не то что оценивающим.

— Совсем нет, — она мотнула головой, но бокал взяла. — А ты не видел Федю?

— Видел, — кивнул Родин, и в его улыбке мелькнуло что-то почти коварное. — Скажу, куда он пошёл, если ты со мной по зимней оранжерее прогуляешься.

Оля несколько секунд удивлённо смотрела на Артёма, а затем мягко улыбнулась.

— Ну, во-первых, можешь не говорить — я ему сама позвоню. А во-вторых… извини, Артём, но я не верю, что ты просто так обратил на меня внимание. Я не твоего поля ягода. Значит, либо поспорил на меня, либо кто-то тебя попросил.

— Умная ты, Зимина, — засмеялся Родин, ничуть не смутившись. — Но нет, не угадала. Расскажу, если согласишься на прогулку. Давай, не тушуйся. Клочкова здесь всё равно нет, и он не скоро появится, гарантирую. А мы с тобой пока поговорим. Обещаю не распускать руки, — он поднял ладони вверх, едва не расплескав остатки своего шампанского. — Буду вести себя как примерный мальчик. Согласна?

Оля колебалась. Ей не особенно нравился Родин, несмотря на то, что он никогда её не обижал. Но Оля не вменяла это ему в заслугу. Обижать — значит, признавать право на существование и вообще обращать внимание. А она для него была словно муравей в траве. Что есть, что нет — без разницы.

И добра Артём ей не желает точно. Впрочем, зла наверняка тоже.

Эта мысль и помогла принять решение. Действительно, вряд ли Родину так уж хочется обидеть Олю. И отказывать ему по большому счёту нет причин…

— Ладно, давай прогуляемся. А… — вздохнув, Оля всё же решила уточнить: — Федя ушёл с Кирой?